Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)

Б. А. Романов обратил внимание, что 15-рублевый максимум, из которого исходит составитель Судебника 1550 г., во много раз превышал сложившуюся практику: служилая кабала первой половины XVI в. не знает суммы более 10 рублей[1466]. В среднем кабалы даже в 60–70-х годах XVI в. составлялись на 3–4 рубля[1467]. Иногда кабалы на ремесленников достигали более высокой суммы (например, один сапожник в 1574/75 г. составил кабалу на 8 рублей[1468]). Впрочем, когда в кабалу вписывалось все семейство, величина долга возрастала. Составленная в 1574/75 г. кабала на 3 человек знает долг и в 15 рублей[1469]. Но это единичный случай. Введение максимума отвечало пожеланиям дворянства, заинтересованного в том, чтобы не допускать переманивания закабаляемых «людей» путем повышения величины ссуды. Однако сами размеры максимума были очень велики, что соответствовало скорее интересам феодальной аристократии, чем служилой мелкоты[1470].

Посадским людям — закладчикам посвящена статья 91, провозгласившая, что «торговым людем городцким в манастырех в городских дворех не жити». П. П. Смирнов полагал, что в статье воспроизведен в какой-то мере текст несохранившегося указа о слободах Ивана III, на который ссылался Иван Грозный в речи, обращенной к Стоглаву[1471]. Так это или иначе, но статья 91 еще не решала вопроса о слободах по существу и к этой теме правительству пришлось вернуться уже в конце 1550 г. Общее постановление, направленное на борьбу с закладничеством, показывало возросшую роль посада и стремление правительства учесть в какой-то мере требования горожан.

Особое внимание Судебник уделяет вопросам центрального и местного управления. В этом законодательном памятнике уже намечаются основные направления, по которым будет проходить перестройка государственного аппарата в 50-е годы XVI в.

Одна из примечательных черт истории реформ государственного аппарата 30–50-х годов XVI в. сводится к тому, что преобразования начинаются с местного управления. Это вызывает в дальнейшем необходимость перестройки центральных органов власти. Причиной было сохранение пережитков феодальной раздробленности в стране: спаять воедино разнородные территориально-административные элементы можно было только после создания необходимых предпосылок на местах.

Судебник 1550 г. наглядно отразил эту особенность в истории государственного аппарата: его нововведения касаются главным образом наместничьего управления, но наряду с этим он уже вводит существенные новшества, связанные с усилением центрального правительственного контроля над деятельностью наместников и волостелей.

Сохраняя в целом старую кормленую систему, Судебник 1550 г. вносит в нее коррективы, ограничивающие власть наместников и волостелей. Это ограничение идет по двум линиям: во-первых, сокращается объем судебных полномочий наместников и, во-вторых, усиливается контроль над наместниками как со стороны местной, так и центральной администрации. Статьею 60 дела о «ведомых разбойниках» изымаются из компетенции наместников и передаются в ведение губных старост. Таким образом, впервые губная реформа, проводившаяся ранее в отдельных уездах, приобрела общегосударственное признание. Но компетенция губных старост оставалась еще узкой: дела о «лихих людях», совершавших «татбу или душегубство или какое другое дело, опричь разбою», оставались в ведении наместников[1472].

Большое практическое значение имела статья 64, согласно которой детей боярских наместники должны были судить «по всем городом по нынешним царевым государевым жаловалным по их вопчим грамотам». К сожалению, ни одной «вопчей» грамоты до нас не дошло, что затрудняет понимание текста статьи 64[1473]. Речь, очевидно, идет о реализации того порядка судопроизводства над детьми боярскими, который провозглашен 28 февраля 1549 г. («наместникам детей боярских не судити ни в чем, опричь душегубства и татьбы и разбоя с поличным»).

Контроль над наместничьей властью усиливался статьей 68, которая вводила обязательное участие старост и целовальников в судопроизводстве наместников. Строго контролировалась и деятельность наместничьей администрации: в случае если до или после суда «наместничи или волостелины люди учнут давати от кого на поруки, и по ком поруки не будет», то, прежде чем взять под стражу этих людей, они должны быть предварительно «явлены» в городе городовому приказчику, дворецкому, старосте и целовальникам, а в волостях — старостам и целовальникам.

Строгому надзору должны были, по мысли составителей Судебника, подвергаться наместники и со стороны центральных учреждений.