Регент. Право сильного (СИ)

— Что с поисками? — наконец спросила она, стараясь отвлечься от ощущений, вспыхнувших жарким сполохом где-то в груди.

— Мы в тупике. Предатель, пустивший убийцу в гарем, мертв. Отравлен. И я не знаю, как поймать истинного виновника преступления.

— Значит, будешь просто ждать?

— О нет, — тон его потяжелел, в нем появились глухие ноты, словно дальние раскаты грома. — Но и предсказуемым больше нельзя оставаться. Они бросили мне вызов — я его принимаю. Не только в Дармсуде умеют бить в спину, не только при Золотом Дворе есть тайные лазейки и скрытые шпионы.

— Расскажешь?

— Пока рано, — он внезапно зажмурился, прижал ладони к вискам, лицо его на миг исказилось мукой.

— Головная боль? — Арселия чуть подалась вперед, охваченная тревогой.

Он ответил не сразу, видимо, ждал, когда немного полегчает.

— Да. Не страшно, пройдет, когда нормально посплю.

— Разрешишь помочь? — она встала, подошла к нему сзади, легко надавила на лоб, заставляя откинуть голову назад. Пальцами пробежалась по волосам, перебирая темные кудри. Настойчиво сжала виски, коснулась шеи и плеч, разминая мышцы. Боль и усталость таяли, будто снег под жарким летним солнцем. От Арселии струилось тепло, а неожиданная откровенность прикосновений заставила Ульфа замереть. — Доверься мне, я не наврежу. У Сабира часто были приступы мигрени, мне почти всегда удавалось прогнать ее. Император говорил, так действует магия Земли, но это лишь навык, приобретенный в школе Мушараффа бен Рушди. Нас, его воспитанников, обучали многому: и языкам, и поэзии, и искусству, и иным вещам, которыми так славится юг.

Она осеклась на полуслове, осознав, как двусмысленно это прозвучало. Стыд жаркой волной прокатился по телу, лицо вспыхнуло. Она хотела было отстраниться, но Ульф заметил этот порыв — и не позволил, накрыл тонкие пальцы широкой ладонью.

— Все хорошо, Ари, — тихо произнес он. — Твои прикосновения в самом деле целительны. Не знаю, магия ли тому причиной, но отказаться от этой помощи — выше моих сил.

Он аккуратно перехватил ее руку, прикоснулся к ней губами, ощутив, как неистово бьется венка на тонком запястье. Не отпустил, наоборот, скользнул по нежной коже до самого локтя, сжал сильно и бережно, будто хотел удержать перепуганную птицу. И хрипло вздохнул, почувствовав, что по ее телу прошла ответная дрожь.

— Ари, — его голос стал низким и взволнованным.

— Не говори ничего, — она осторожно высвободилась из его хватки, обошла кресло, опустилась на ковер, мягко коснулась пальцами его губ в запрещающем жесте. — Не сегодня, еще слишком рано. Для всего: и для слов, и для решений.

Ульф склонился к ней так сильно, что горячее дыхание осталось на ее щеках. Миг — и она оказалась в железном кольце объятий, беззащитная, хрупкая, не способная дать отпор и не желающая сопротивляться. Блеск огня играл в глазах северянина, превращая изумруд в расплавленный янтарь. Ульф смотрел на нее прямо, с вызовом, с жадностью, и Ари точно знала, что позволь она себе хоть крохотную слабость, он сразу ринется вперед, как хищник за добычей. Но он сдержался, моргнул — и безумная жажда в его взоре сменилась привычным лукавством:

— Вновь ты оказываешься разумнее, моя прекрасная императрица. Мне остается лишь покорно подчиниться твоей воле и смиренно просить прощения за несдержанность, — он отпустил ее, и Ари вздохнула облегченно и самую малость разочарованно. — Так что насчет редких знаний юга? Расскажи мне о своей родине.

Они проговорили до глубокой ночи, сидя у огня. Вроде ни о чем, но с каждым словом сближаясь все сильнее. Арселия так и не вернулась в кресло несмотря на все просьбы регента. Наконец Ульф сдался и принес с кровати подушки, чтобы удобно расположиться прямо на полу.

Это было так странно, так пугающе приятно, что оба предпочли сделать вид, будто не заметили ничего, тихо наслаждаясь волшебством этого вечера. Но вот колокол пробил полночь и Арселия поднялась на ноги.

— Мне пора, да и тебе стоит отдохнуть.

Ульф тоже встал, ласково коснулся ее щеки, привлек к себе, уже не с едва сдерживаемой страстью, а заботливо и нежно, и легко поцеловал в висок.

— Спасибо за все.

А потом она ушла, выскользнув за дверь неслышной тенью, оставив на память едва уловимый аромат сандала.

Глава 29

Высокий стройный мужчина, одетый в потертый джеллаб, аккуратно протискивался между торговыми рядами в направлении одной из харчевен на краю площади. Голова человека была покрыта тюрбаном, а лицо до самых глаз пряталось под плотной тканью. Казалось, пестрое рыночное разнообразие и оживленные разговоры не интересовали его абсолютно.

Уличная пыль, назойливые нотки специй и терпкий запах выделанной кожи, заменили собой воздух, не давая вдохнуть полной грудью. Лавки побольше и поменьше, богатые и почти разваливающиеся, гостеприимно открытые и наглухо заколоченные, громоздились вплотную друг к другу, теснили и без того узкие проходы, заполненные в послеобеденный час множеством покупателей. Продавцы вовсю нахваливали товары, вели оживленный торг, щедро пересыпая речи лестью и вычурными комплиментами.