Реггилиум. Книга 1. Том 1

– Сию минуту, – ответила та, глянув на длиннорукого.

Тот потянулся через весь стол за половником и, зачерпнув им жижи из чана, первым делом плюхнул эту дрянь в мою тарелку, после чего принялся разливать ароматный супчик остальным.

Я не спешил отведать угощение. На вид это был обычный сероватого цвета мясной суп, приправленный овощами и пряностями, но разило от него очень неприятно. Мне доводилось уже чувствовать подобный запах, и спутать его я не мог ни с чем другим. Однажды, в бытность своей молодости, я имел честь присутствовать на трапезе в племени каннибалов. И я не ошибался. Проклятый суп вонял также, как протухшее человеческое мясо в той самой деревне.

О вкусах не спорят, но для меня подобное было слишком. Едва сдерживая неприязнь, я видел, как колдуны с жадностью начали уминать эту отвратную похлёбку, но сам притронуться к ней не отважился. Толстуха и карлик то и дело косились на меня, хлюпая и чавкая, как будто эти их действия должны были пробудить во мне аппетит.

Я снова опустил глаза на тарелку и на этот раз ужаснулся по-настоящему. То, что я увидел, превзошло все те ужасы, с которыми мне приходилось сталкиваться ранее. Многое я повидал в своей жизни. Много неприглядных деяний мне доводилось совершать, но это было выше моих сил. На поверхности тарелки плавала детская ручка, совсем ещё маленькая, почти что младенческая.

– Какие-то проблемы? – спросил одноглазый, отставив свою тарелку в сторону. Мерзкая жижа стекала по его бороде, но это его явно не тревожило.

– Я не буду это есть, – тихо ответил я, забыв о всякой вежливости.

– Не понял?

– Я не буду это есть, – повторил я громче.

Теперь уже все остальные еретики отставили свои тарелки в стороны и с ненавистью смотрели на меня.

– Брезгуешь? – спросила толстуха.

– Не ем детей, представь себе, – рявкнул я. И по моей трясущейся нижней губе колдуны могли понять, насколько я был близок к яростному припадку.

Ситуация накалилась до предела.

И вдруг колдуны разом расхохотались. Даже длиннорукий подвывал им в такт, создавая нелепую, нечеловеческую какофонию звуков.

– Ну, нет, так нет, нам больше достанется, хи-хи-хи, – хихикал мерзкий карлик своим писклявым голоском, но мне по-прежнему было не смешно.

– Извини, коли потревожили твои чувства нашей пищей. Мы без неё не могём, – пояснил чернокнижник.

– Мясо взрослых не такое сытное. Оно пропитано скверной, – сообщила толстуха, словно без этой информации ну никак нельзя было обойтись.

– Мы любим детей, – сказал одноглазый. – В них много необходимых для пополнения наших жизненных сил элементов. Иногда мы их едим, иногда пытаем, иногда используем для других более интересных утех. Так мы и живём, прославляя Тьму. Таков наш образ существования. Не знал, что такие как ты, скептически относятся к подобным вещам.

– Давайте больше не будем о ваших кулинарных предпочтениях, – попросил я. – Просто покажите мне зеркала, и мы с вами на этом пока расстанемся.

Одноглазый снова переглянулся с толстухой, после чего не хотя произнёс:

– Да будет так. Покажи ему зеркала.

С недовольным видом – а как иначе, ведь я оторвал её от любимой трапезы – толстуха встала из-за стола и поманила меня рукой.

– Идём. Сейчас ты увидишь то, ради чего пришёл.

Не заставив себя ждать, я проследовал вслед за ней к пролому в стене. Остальные колдуны остались на своих местах.

Ступив во тьму пролома, я слышал впереди лишь скрип ступеней и неровное дыхание толстухи. Мы спускались в подвал, из которого веяло затхлостью и тошнотворным запахом похлёбки. Что таили в себе недра этого проклятого дома, я пока не ведал, но поддаваться панике, тем не менее, не собирался. Четвёрка колдунов наверху принялась что-то обсуждать, но услышать о чём они говорили, я уже не мог. Лишь смутные обрывки фраз, да завывания длиннорукого доносились до моего слуха. Возможно, они вынашивали какой-то план, чтобы заманить меня в ловушку. Но я все ещё был уверен в себе и потому не волновался.

Спуск по скрипучей лестнице показался мне целой вечностью, прежде чем я, наконец, ступил на холодный каменистый пол подвала. Толстуха где-то недалеко от меня хлопнула в ладоши, и подвал озарился тусклым светом нескольких десятков факелов, вспыхнувших разом по мановению колдуньи.

Мы оказались посреди длинного коридора, вымощенного очень старым на вид булыжником. Потолки здесь были довольно низкие, но не настолько, чтобы мне пришлось пригибаться. Слева и справа на всей протяжённости коридора располагались ржавые решётчатые двери. Некоторые из них были открыты, мешая проходу, некоторые заперты массивными навесными замками. Место это походило на тюремные казематы, и явно было построено гораздо раньше, чем хибара колдунов.

Толстуха снова поманила меня рукой и, переваливаясь на своих слоновьих ногах, двинулась вперёд по коридору, в конце которого я разглядел ещё одну дверь, но уже деревянную.