Региональная экономика

Трансформация производственных отношений в конце XX – начале XXI в. была сопряжена с более активной социологизацией региональной науки. Основным индикатором модернизации регионов нового освоения становится повышение качества жизни населения. В соответствии со ст. 7 п. 1 Конституции РФ Россия – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. Термин «социальное государство» не нов, и его появление связано с изменением природы государственности, появлением у государства социальных функций. В настоящее время многие зарубежные страны ввели статус социального государства. С середины ХХ в. начинается новый этап в развитии социального государства – этап всеобщего благоденствия, который характеризуется направленностью на достижение слабо дифференцированного высокого качества жизни граждан. Однако с 1980-х гг. наблюдается понимание неэффективности сложившейся системы перераспределения благ, что приводит к смещению государственной, частной ответственности и ответственности ассоциаций[57]. Современная трактовка концепции социального государства в России заключается в «политическом и правовом упорядочении жизни общества на принципах гуманизма, выполнении комплекса социально-защитных функций, создании условий для развития гражданского общества»[58].

Одной из ключевых целей современного государства является формирование реального, а не номинального единого пространства, в пределах которого государство выполняет принятые обязательства. На практике это означает законодательное закрепление определенного набора обязательств, равного для каждого гражданина вне зависимости от его статуса, этнической и конфессиональной принадлежности и места его фактического проживания. Однако по причине несбалансированности социально-экономического развития, являющегося в значительной степени следствием федеративного государственного устройства, в России имеют место диспропорции между реальным и номинальным социально-экономическим пространством.

Третья группа теорий модернизации – социоприродные (антропоэкологические) теоретические конструкции, позволяющие рассматривать модернизационные процессы в контексте коэволюции общества и природы.

В науке идея изучения «природной» компоненты как взаимосвязанной с человеческой деятельностью отражалась еще в XIX в. Г. Спенсером. Эту традицию продолжили эволюционисты XX в. Дж. Хаксли и Ф. Добжанский, а также исследователи эволюции социального поведения социобиологи Э. Уилсон и Дж. Ламсден. На сегодняшний день можно говорить о существовании «инвайронментальной этики» (этики охраны окружающей среды, или экологической этики).

Активное развитие гуманистических идей и экологических аспектов представлено в работах австрийского ученого-этолога К. Лоренца, основателя эволюционно-эпистемологической этики и сторонника эволюционного гуманизма. Согласно его мнению, упадок современной культуры определяется противоречием между медленным биоэволюционным и многократно ускоряющимся культурным развитием. Появление новых медицинских технологий, развитие генной инженерии и трансплантации органов привели к возникновению в начале 1970-х гг. за рубежом такого направления, как биоэтика.

Интеграция экологии и философии проявилась, например, в системе взглядов А. Наесса в рамках экологической философии (философия экологической гармонии) – экософии. В сфере интересов Наесса находилась «глубинная экология», названная так в противовес «поверхностной экологии», главной целью которой явилась борьба с загрязнением и истощением ресурсов, основанная на следующих принципах:

1) отказе от образа «человек в природной среде» и признании всеобщего единого образа;

2) биосферном эгалитаризме, обеспечивающим равные права для всего живого;

3) разнообразии и существовании: разнообразие обеспечивает выживание, дает шансы новым способам жизни, богатству форм. При этом так называемые «борьба за существование», «выживание наиболее приспособленных» должны трансформироваться в способность сосуществовать и сотрудничать в противовес способности убивать, паразитировать и подавлять. Другими словами, «живи сам и давай жить другим» (вместо «или ты, или я»);

4) комплексности вместо сложности;

5) локальной автономии и децентрализации[59].

Точкой отсчета интеграции экономики и экологии принято считать 1960-е гг., когда возникла потребность в экономических обзорах принципов ресурсного равновесия. В этот же период были предприняты попытки построения систем экономического и социального учета, включающие данные экономического благосостояния и экологические индикаторы.