Регон: колониальные войны

Я угрюмо молчал, собирая вещи. От усталости не хотелось говорить, а спорить тем более. Царапины и ссадины неприятно ныли. Мелкие ранки кровоточили и не хотели закрываться. С сомнением глянув на белоснежную рубашку, тяжело вздохнул и начал натягивать её на окровавленное тело.

- Эй, ты чего? - удивлённо окликнул старик. - Выпей или съешь чего-нибудь, подлечись. Кровь перестанет идти, а потом уже оденешься. Зачем одежку-то пачкать?

- А вы откуда знаете? - подозрительно посмотрел я.

- Парень, да ты, никак, новичок? - засмеялся он. - Сколько в игре?

- Ну не знаю… часа три, наверное, - пожал плечами я. Новичок и новичок, чего смеяться, все такими были.

- Новичок и дубинкой чуть речного крокодила не забил? Уважаю! - старик протянул для пожатия руку и представился. - Меня Николай Иванович зовут. В игре можно просто Ник-рыбак.

- А я Рапан, - ответил на рукопожатие и спросил, показывая на длинный ростовой лук, - а почему вы не Ник-лучник назвались?

- Лук - это хобби, увлечение молодости. Когда-то международные призы брал, было дело. А вот рыбалка это призвание. Я тут уже как две недели, но всё не могу нарыбачиться. Уж больно много здесь видов, - извиняющее улыбнулся Николай Иванович. - Представляешь, пошёл внука вытаскивать из игрового центра, да и сам застрял. Зимой на рыбалку особо не поездишь, а здесь все возможности. Эх, была бы старуха жива - засмеяла. А как внук - по лесам да по пещерам бегать, не могу, стар уже стал. Хоть и гораздо моложе себя здесь почувствовал, но душу-то ведь не омолодишь. Мирный я-то мирный, но вот этого крокодила бы собственными руками задушил! Не представляешь, сколько у меня рыбы прямо с удочки сожрал. Тянешь, а на крючке одна голова висит. Я ведь кричал, что здесь такое чудо-юдо водится, да ты не услышал. Он уже несколько купальщиков сожрал и не подавился.

Пока старик говорил, я жевал хлеб, запивая приятным травяным отваром из фляги. Раны и впрямь затягивались прямо на глазах.

- Слушайте, а что это там, на воде покачивается? - показал я на реку. В сгущающихся сумерках на легкой зыби колыхалась какая-то смутная тень, напоминающая перевёрнутую лодку.

- А чёрт его знает, похоже на… - дальнозоркие глаза старого лучника сузились, а на морщинистом лице вдруг заиграла радостная улыбка. - Это же наш Гена-переросток вверх брюхом плавает! Молодец, парень! Вот только придётся тебе ещё раз искупаться и к берегу подтащить.

Пока я, чертыхаясь, изображал из себя буксир, окончательно стемнело, и на небе высыпали первые звезды. С трудом дотянув тяжёлое тело рептилии за хвост до берега, я обессилено выполз на траву. Старика нигде не было, но вещи лежали на месте. Ну и шут с ним, устал и накупался до чёртиков. Неподъёмную тушу крокодила на берег одному не вытащить, как его разбирать на запчасти в этой излишне реалистичной игре я не знаю. Всё, пора выходить - это не последний мой крокодил. Надев на мокрое тело отсыревшую одежду, и кое-как натянув сверху броню, я коснулся красного камешка на браслете и сказал: “Выход”.

Вновь ощущение бестелесного полёта и я слышу, как с жужжанием отползает крышка саркофага. Кряхтя, кое-как поднялся с ложа кокона. Всё тело затекло так, что когда поднялся, закружилась голова. С хрустом сделал несколько приседаний. Девушка говорила что-то о встроенной массажной системе, которую они совершенствуют с каждой новой моделью, но я пока особого массажа не ощутил. В зале появился тот самый молодой техник и спросил:

- Вы закончили, больше сегодня играть не будете?

- Н-нет, я домой, - чуть заторможено ответил я.

- Тогда, если не возражаете, я подготовлю кокон для следующего клиента.