Rehab (СИ)

Второй раз был более спокойным. Она пошла в душ, а я вдруг захотев добавки пристроился к ней сзади, и она поливала нас обоих. Душ то и дело падал из ее рук, но она его подбирала и направляла струю в область нашего сочленения. Я держал ее бедра все плотнее прижимаясь к ним. Звук был хлестким, как от пощечины. Эта борьба продолжалась недолго. Удовлетворившись я обессиленный рухнул в постель. Все было, как в тумане и я начал проваливаться в сон думая, что я уже победил! И она победила! Не помню, когда именно Джоан выскользнула из моих объятий, но утром ее уже не было.

Я опять собрался на пляж. На выходе из отеля заметил группу молодых тайцев из пяти человек. Они смотрели на меня как-то недобро. Тоже дерзкие и агрессивные. Враждебность их взглядов всколыхнула во мне что-то неприятное. Какое-то непонятное предчувствие. «Опять похмелье» — подумал я и двинул на набережную на своем мотороллере. На пляже не было ни души в этот ранний час. Даже пляжные кафе были закрыты. Все лежаки были свободными. И я не спрашивая разрешения и не заплатив мзду расположился на одном из них, что стоял у самой кромки воды.

Я открыл бутылку с пивом, высосал ее одним залпом и погрузился в приятный полудрем. Ветер приятно касался кожи, неся с собой частички песка. Прибой словно садовая лейка периодически разбрызгивал надо мной приятную влагу. Я ненадолго погрузился в себя и ощущение единства с природой. Очухался от тайской речи. Говорили со мной. Сначала я подумал, что это пришли из кафе, взять с меня ренту за шезлонг. Но я ошибся. Их было пятеро. Как мне показалось один был из тех парней, что недобро смотрел на меня возле отеля. Мне почему-то запомнился его профиль. Он громко говорил что-то на тайском активно жестикулируя. Выглядело со стороны это скорее комично, чем угрожающе. Я ухмыльнулся разводя руками, давая понять, что не понимаю их языка. Наконец он перешел на английский. Он спрашивал где Джоан.

— Мы расстались ночью, — сказал я пожимая плечами. — она ушла из отеля пока я спал.

Таец мне не поверил. Он позвал прокатиться с ним до заведения. Один из его друзей, самый толстый таец, что я когда-либо видел достал нож и лезвием показал мне, что выбора у меня нет. Наверное, это были крутые ребята. Лезвие было длинным, сантиметров тридцать не меньше, солнечный зайчик отраженный от лезвия скакал по моей ноге. Я поднялся и последовал за главарем, который представился братом Джоан. Так я и поверил. Меня повели вверх, в сторону дороги, где нас ждала машина. Это был семиместный джип Тойота черного цвета с тонированными стеклами. Тот самый, что вчера преследовал нас с Джоан на пути в отель. По крайней мере я убедился, что еще не стал параноиком. Как только мы подошли к машине задняя дверь распахнулась и меня толкнули внутрь. Следом за мной в машину залез еще один таец. Толстый с ножом сел напротив. Пока мы выезжали с набережной мне рассказали, что Джоан не вернулась после свидания со мной. Я пытался объяснить, что не имею к этому никакого отношения, что рассчитался с ней и дал чаевых сверх нормы. Но мне не хотели верить. Это читалось в их озлобленных взглядах.

Мы остановились на перекрестке. Совсем рядом с нами остановился мотополицейский. Жирный хрен прочитал меня и приставил нож к груди. «Не рыпайся!» — сказал он на смешном английском. В обычной ситуации меня умилял тайский вариант английского языка. Но на этот раз прошиб озноб. Я сглотнул слюну и почему-то представил, как ходит мой кадык снизу вверх и обратно, будто затвор ружья. Мысли путались. Я пожалел, что не успел напиться придя на пляж. Под мухой все проще, меньше переживаний, меньше испуга. Мне нужно было опьянеть чтобы заглушить страх. Я спросил у похитителей нет ли у них чего-нибудь алкогольного. Мне передали почти полную бутылку вайт-спирита: «А какого черта?» Подумал и я надолго к ней приложился. Сутенеры заржали, когда увидели, что я в один глоток осушил почти четверть. Наконец, глотку прогрело и страх отступил.

До меня начало доходить, что в кафе меня никто везти не собирался, когда машина свернула на узкую улицу с грунтовым покрытием. Мы были далеко от волкинг-стрит. Улица сплошь состояла из жалких деревянных лачуг. Мы завернули во двор одной из них. Когда машина остановилась жирный с ножом приказал вылезать. Я очутился во дворе огороженном со всех сторон высоким забором и живой изгородью. Двор был наполовину крытый, с крышей из тростника. На открытой части двора беспощадно слепило солнце. После полумрака джипа мои глаза с минуту привыкали к яркости уличного света. Я прищурился чтобы получше осмотреться и в этот момент получил чем-то тяжелым по затылку. Я не отключился, но был близок к этому. Меня подхватили за руки и затащили под крышу, где усадили в тяжелое деревянное кресло, обитое металлическими пластинами и примотали к нему скотчем. Названый брат Джоан плеснул на меня холодной водой из ведра, после чего спросил: