Rehab (СИ)

На следующий день монахи собрали нас и предложили немного поработать всем желающим. Я согласился помочь группе озеленителей, а Вивьен предложила себя в качестве художника, для реставрации настенных фресок, украшавших один из храмов.

Мы работали в деревне, недалеко от Монастыря. Таскали землю на тележках, пололи сорняки. К середине дня мы натаскали целую гору засохших веток и сорняков и сожгли ее. Языки пламени поднимались на несколько метров. На улице итак было жарко, но когда мы запалили кострище, стало невыносимо, хотя никто и не жаловался. Просто это было написано на изможденных вспотевших лицах. Я только боялся, как бы не получить очередной солнечный удар. Но на время работ нам выдали шляпы сплетённые из пальмовых листьев и чувствовал я себя сносно. Когда был объявлен перерыв мы разделись до пояса и стали поливаться водой из колонки. Пока мы забавлялись, монахи притащили переносной холодильник со льдом и клубничным сиропом. Внутри так же было несколько пластиковых стаканов. Джек встал к холодильнику и стал подавать готовые коктейли.

— Вот так, — проговаривал он, — немного сиропа, воды и побольше льда. Держите. Кто следующий? — спрашивал он.

Мы выстроились в очередь за чудесным нектаром. Некоторые быстро выпивали свой стакан и подходили за добавкой.

— Этот коктейль тоже твоя бабушка придумала? — Пошутил я.

— Нет, так обычно делает моя жена в жаркие дни.

— Тогда давай мне двойную порцию, я склонен доверять твоим женщинам. — Джек налил два стакана и передал их мне.

Я попробовал напиток. Коктейль был что надо. Сладкий, но не слишком. Приятно освежал, и утолял жажду. После первых глотков заломило зубы так, что пришлось ненадолго оторваться от стакана. Но потом дело пошло намного быстрее. После двух стаканов, выпитых почти залпом у меня запершило в горле. Перерыв закончился и мы начали сажать саженцы. Некоторые в подготовленные заранее лунки в земле, другие — деревца мы садили в горшки, потом сразу же подвязывали их относили к храму, где трудилась Вивьен.

Я вошел в длинный (метров сто) зал, где царил полумрак. В конце зала виднелся маленький пятачок искусственного света, на стене шевелились чьи-то тени и приглушенно слышались голоса. Я пошел на свет и увидел Вивьен на самом верху, почти под потолком. Она водила кистью по изображению неба, прибавляя ему синевы с каждым мазком. Я тихонечко позвал ее, но она не обернулась. Зато двое монахов сидевших чуть ниже и работающих с изображением Будды чуть дернулись от неожиданности и посмотрели на меня.

— Что тебе здесь нужно, — спросил один из монахов.

— Я пришел спросить не нужна ли какая-нибудь помощь, мы уже закончили с деревьями, и у меня появилось немного свободного времени. — Тут наконец Вивьен обратила на нас внимание и начала спускаться по шаткой лесенке.

— Ты хорошо рисуешь? — спросил второй монах.

— Откровенно говоря нет, я бы даже сказал ужасно рисую. Но зато полон энтузиазма.

— Занимаюсь тут черти чем, — бросила упрек в сторону монахов Вивьен. — Я хотела им действительно помочь, я же профессионал, а они мне не доверяют. Дают только подкрашивать небо, да еще листву и траву. Я говорю давайте я помогу с Буддой, но они не разрешают мне.

— Не горячись. В конце концов ведь нас никто не заставляет помогать им. Всегда можно уйти и они все-равно будут благодарны. — Сказал я примирительным тоном. — Такие уж эти монахи.

— Это работа для дошколят, а не для художника. Мне совсем не нравится торчать там на высоте третьего этажа ради того, чтобы сделать ярче потускневшие краски. Я хочу рисовать, понимаешь?

— Понимаю. Но постарайся успокоиться и закончить работу. Я просто зашел сказать, что соскучился, — я взял маленькую нежную ладонь в руку и немного погладил ее. — Мне пора возвращаться, увидимся позже. — сказал я и пошел к выходу. Вивьен постояла еще немного, а потом полезла наверх к своему рабочему месту.

Когда я вернулся на территорию детокса я первым делом зашел в лавку, где продавали напитки, различную бакалею и канцелярию. Я купил набор цветных карандашей и альбом для рисования. На это я потратил все свои деньги, даже пришлось немного одолжить у Рика. Но я не жалел. Я знал, что это будет хорошим подарком, раз Вивьен так хочет рисовать.

Вивьен вернулась расстроенная с работ. Вечером я позвал ее поужинать со мной. Это правилами не запрещалось и мы могли сидеть за одним столом сколько угодно.

Пока мы ждали свои тай-пэд я достал из пакета альбом с карандашами и сказал: «Это тебе! Теперь можешь рисовать, что хочешь и когда хочешь.»

— Спасибо, Дени! Не нужно было тебе этого делать!

— Да ну? А мне показалось, что ты очень хочешь нарисовать что-то, возможно местный пейзаж, но тебе не чем это сделать. Вот я и решил. Бери! Мне правда приятно делать тебе подарки! — Вивьен взяла коробочку и открыла ее. Внутри были двенадцать острых карандашей различных цветов и оттенков.

— Начну с натюрморта, — сказала Вивьен и взяв серый карандаш принялась рисовать бутылочки с соусами и приправами, расставленные на столе. Потом там появилась две тарелки с дымящейся лапшой, корзинка с хлебом и две банки колы.