Рей и Рита

Вновь смотрю на Дениса. Все те же глаза, те же волосы, та же улыбка... Но все же что-то поменялось. Что-то едва уловимое и неосязаемое.

Он подходит ко мне, нежно обнимает, и тут до меня доходит, что именно.

Запах. Ненавязчивый, легкий, почти выветрившийся... Но чужой.

- Ты ведь мой, да? По-прежнему мой? - спрашиваю я и впервые в жизни бессознательно сжимаюсь в ожидании ответа.

- Конечно, твой, Рит, только твой! - с жаром заверят Денис.

И вроде бы его слова звучат искренне, но взгляд... Взгляд какой-то другой. Тревожный, затравленный, испуганный.

Чего он боится? Почему так напряжен?

Медленно иду по коридору и отлавливаю Дениса на том, что он жадно, с маниакальным внимание следит за каждым моим движением, словно переживает, что я могу что-то сломать...

Или не сломать, а обнаружить?

Когда я захожу в зал, внутренняя тревога достигает таких масштабов, что я больше не могу ее игнорировать. Оглядываю комнату и останавливаю взгляд на шкафе, стоящем у стены, том самом, который загораживает вход в тайную комнату.

Перехватив направление моего взора, Денис перестаёт дышать. Всего на секунду, на ничтожно короткий миг, но мне этого достаточно.

- Там кто-то есть, да? - тихо, почти неслышно говорю я.

Наши глаза встречаются, и от его взгляда я чувствую себя так, будто в сердце воткнули тупой нож и несколько раз провернули его по кругу.

Денис ничего не отвечает. Лишь неопределённо поводит плечом. Обречено, безысходно, с отчаянием. Океан его глаз наполняется солёной влагой, и у меня больше не остаётся сомнений: он знает, что я знаю. Я вдруг ощущаю, как во мне сыпется что-то сухое и острое, как стеклянная крошка, царапая нутро.

Шагаю к шкафу, резким движением распахиваю его дверцы и...

В эту секунду. От выстрела в спину. Умирает. Моя. Вселенная.

61

Денис

Рита в немом оцепенении переводит взгляд с Алины на меня и обратно. Не говорит, не моргает и даже не дышит. Словно не может поверить в увиденное.

А я стою на расстоянии метра от нее и горю заживо. Чувствую, как от горячего удушающего пламени плавятся мои кости и внутренности, как, бурля, закипает кровь и слезятся глаза.

Как я мог предать самое дорогое, что было в моей жизни?! Как посмел разрушить наш с Ритой мир, который мы так старательно выстраивали? День за днем, кирпичик за кирпичиком.

От осознания собственной никчемности мне хочется рвать на себе волосы, но я не могу пошевелиться, не могу перестать буравить взглядом потрясенную Риту.

- Прости меня. Пожалуйста, прости, - наконец сипло произношу я.

От звука моего голоса она вздрагивает и смотрит так, будто видит меня впервые. Вопреки моим ожиданиям, ее глаза сухи, а лицо спокойно. Рита совсем не похожа на человека на грани истерики. Разве что, выглядит немного растерянно, будто вдруг перестала понимать, где находится.

Так и не проронив ни слова, она быстро срывается с места и исчезает в коридоре. Следую за ней и со сдавливающим легкие страхом наблюдаю, как Рита молниеносно натягивает куртку, и вдруг острой стрелой меня пронзает понимание того, что уходит не на час и не на день.

Она уходит насовсем.

- Рит, прошу, выслушай меня! - в отчаянном исступлении бросаюсь к ней, пытаясь помешать просунуть ноги в сапоги. - Я вчера приехал к тебе домой, увидел вас с Пеплом и подумал, что ты мне изменяешь. Отправился в бар и набрался там так, что ничего не помню... Рит, пожалуйста... Она никто... Я... Люблю тебя... Рит... Рит! Пожалуйста!

Мой голос срывается из-за слез подступивших к горлу. В нескончаемом потоке оправданий я продолжаю цепляться за Ритину одежду и обувь, но она будто не слышит.

Ей все-таки удается обуться и застегнуть молнию на сапогах. Причем делает она это механически, словно робот, никак не реагируя ни на мои прикосновения, ни на мои слова.

Когда Рита распахивает дверь и выбегает в подъезд, я чувствую себя так, словно меня расстреливают в упор. Вот мне тысячи ран, глубоких и не очень. И каждая из них кровоточит. Каждая болит.

В следующую секунду покидаю квартиру вслед за ней. Плевать, что босой. Плевать, что раздет. Единственно важной сейчас кажется необходимость догнать Риту. Чтобы успокоить, чтобы объяснить...

Хотя что я собираюсь ей объяснять? Что набухался и, походу, трахнул другую? Какой же я урод! Моральный урод!

Я признаю собственную вину, но все равно бегу за Ритой. Шлепаю босыми ногами по холодному полу, движимый одним единственным желанием - еще раз увидеть синеву ее глаз.

Веснушка двигается очень быстро а, оказавшись на улице, и вовсе припускает со всех ног. Обледенелый снег больно царапает голые ступни, но я почти не замечаю этого. Ровно как и холода, щипающего тело.

В метрах десяти от подъезда нагоняю Риту и, резко развернув ее за локоть, падаю перед ней на колени, обхватив ее ноги.

- Прости меня, моя любовь! - шепчу я, глядя ей в глаза. - Это все чудовищное недоразумение. Ошибка. Этого больше никогда-никогда не повторится. Я клянусь тебе. Жизнью клянусь. Веришь?

Рита смотрит на меня сверху вниз, и на секунду в ее взгляде мелькает любовь, жалость, тоска, а затем... Затем она медленно и тихо произносит:

- Не верю.

И это звучит как приговор.