Рей и Рита

Она шагает назад, вырываясь из моих объятий, а я, не успев скоординировать движения, чуть не падаю в снег. Вовремя успеваю подставить ладони и замираю, глядя перед собой. С силой закусываю губу и через мгновение ощущаю на языке вкус крови.

Вот и все. Вот, что я натворил. Нет больше нас. Нет Рея и Риты. Есть только Рей. Одинокий. Раздавленный. Жалкий.

Рита

В тот миг я надломилась, будто треснула,

И в крошево рассыпалась любовь,

Боль вывернула душу мою честную

И потекла по венам, словно кровь.

И вместо губ искусанное мясо,

И по щеке горючая слеза.

Ты ж обещал, ты ведь в любви мне клялся!

Молчишь? Потупил вниз глаза?

Ну и молчи. Словами не поможешь.

Пусть раны кровоточат в тишине.

Обычно за грехи все люди платят,

А я за то, что верила тебе.

До дома добираюсь, как во сне. Ноги сами несут меня по знакомым улицам, а сознание пребывает в ступоре. Пока я бегу, плотина, сдерживающая тонны боли, которые глухо вибрируют где-то в недрах моей души, справляется со своей функцией и не допускает в мозг черные мысли.

Забегаю в квартиру, на ходу сбрасывая одежду, и тут же закрываюсь в ванной. Опираюсь ладонями на раковину, делаю глубокий вдох и медленно поднимаю взгляд к зеркалу. На меня смотрит Рита. Преданная и униженная. Глаза потухли, лицо кажется серым и землистым.

Несколько раз моргаю, и взор невольно цепляется за единственную татуировку на моем теле. Буква "Р", а рядом с ней - полсердца.

"Ритка, ты мой смысл, моя муза, мое счастье. Я без тебя никто, я без тебя умру, слышишь?" - звучит в голове голос Дениса.

И в этот миг внутри меня что-то надламывается, трещит по швам, рушится. Плотину прорывает, и моя выдержка осыпается в крошево.

Комната наполняется истошным криком, грудь раздирают громкие всхлипы, а в душе горит адский костер, сжигая дотла веру, надежду и любовь.

Я впадаю в какое-то странное, близкое к сумасшествию состояние. Вновь смотрю в зеркало и понимаю, что ненавижу человека, отражающегося в нем. Дура. Бесхребетная дура, отдавшая сердце мужчине, которой просто взял и вытер об него ноги.

В диком исступлении хватаю с полки ножницы и, продолжая выть, как раненная волчица, натягиваю прядь своих волос. Мне нужно, даже жизненно необходимо перестать видеть в зеркале прежнюю Риту. Я должна убить ее, вместе с чувствами и мечтами о Денисе.

Щелчок ножниц, и кусок темных волос летит на пол. А потом еще один. И еще. Кромсаю нещадно, торопливо, размашисто. Меня совсем не заботит, что получается криво и неаккуратно. Главное, ненавистный облик прежней Риты начинает меняться. Вместо длинных вьющихся волн, спадающих на плечи - каре. Вместо безжизненной пустоты в глазах - безумный огонь.

Я отстригаю всю свою длину и удовлетворенно улыбаюсь. Прическа выглядит вопиюще уродливо, но этого я и добивалась. Хочу, чтобы отражение в зеркале соответствовало нутру. На несколько секунд замираю, а потом размахиваюсь и амплитудным движением вонзаю острие ножниц в стекло.

Зеркало заходится трещинами, и я с мрачным упоением наблюдаю, как трескается и мое отражение в нем. Поломанная, искаженная до неузнаваемости Рита. Вот, что он со мной сделал. Вот, как я поплатилась за то, что верила ему.

По щекам текут слезы, а мой вой превращается в тихое поскуливание, и только теперь я замечаю, как в ванную, дергая дверь, ломится бабушка:

- Рита! Рита, открой! Что случилось?! - доносится ее обеспокоенный голос, и я медленно отворяю дверь.

Взглянув на меня, бабушка хватается за сердце, а ее глаза наполняются ужасом:

- Господи, миленькая, что с тобой? - вопрошает она, раскрывая мне свои объятья.

Я прижимаюсь к бабушкиной груди, и снова плачу. Но на это раз не навзрыд, а тихо, приглушенно. Ощущение безысходности накрывает меня с головой, и я вдруг понимаю, что больше никогда не поцелую Дениса, не почувствую тепло его кожи, не разделю с ним момент страсти.

В голове гудит звенящая тишина, а в груди дыра размером с Марианскую впадину. И в ней, захлебываясь, тонет все то хорошее, что нас с ним связывало.

62

Денис

Я караулю Риту у дома, разрываю ее телефон звонками, но выйти с ней на связь никак не получается. Каждый божий день я прихожу к ее дому с новым букетом цветов и дежурю у подъезда в надежде увидеть родное веснушчатое лицо. Ритины соседи, кажется, уже запомнили меня и, в очередной раз натыкаясь взглядом на дорогущий веник в моих руках, посмеиваются.

Но, если честно, класть я хотел на их смешки и мнение. Да, я облажался. Я совершил чудовищную ошибку. Но я готов на все, чтобы ее исправить. Секс с Алиной был не только бесчувственным, но и почти бессознательным физиологическим актом. А с Ритой у нас любовь. Разве от любви так легко отказываются?