Reich wird nie kapitulieren!

Однако, спасаясь от немецкой Люфтваффе, «Фуриоус» вышел прямо лоб в лоб идущей строго на зюйд U-61. И, пускай все офицеры погибли во время налета, пусть акустическая аппаратура серьезно барахлила, упускать такую добычу Карл не собирался. Когда еще в его судьбе случиться подобная удача? Скорее всего — никогда.

— Господа, боевая тревога. — скомандовал он. — Всем занять свои места. Нам предстоит покрыть себя неувядаемой славой. Герр Арндт, поспешите к своим двигателям и дайте мне самый малый вперед.

Через минуту субмарина практически бесшумно двинулась навстречу британцу. Карл чуть подправил курс, и теперь с удовольствием наблюдал в перископ за растущим размером вражеского штевня.

— Командир, шум винтов эсминца на норд-вест! — внезапно всполошился акустик.

— А все так славно началось. — процедил сквозь зубы Карл, и отдал команду. — Первый аппарат — пли! Второй аппарат — пли! Третий — пли!!

Когда торпеды ушли к цели, Геббельс, не отрываясь от перископа, приказал лечь на курс 195 и дать самый полный вперед. Потопить британский авианосец, конечно же, было бы очень хорошо — ведь у него оставалось еще две торпеды, — однако в своей способности уцелеть после встречи с вражеским эсминцем он очень и очень сомневался.

На «Фуриоус» пенные следы от торпед заметили слишком поздно. Первая, правда, прошла мимо корабля, в каком-то метре от борта. Вторая ударила точно в штевнь и… ничего не произошло. Взрыватель просто не сработал, и замеревший на носу матрос, зачарованно следивший за приближающейся смертью, шумно выдохнул. Это было последнее, что он успел сделать в жизни — третья торпеда калибра 533 мм врезалась в нос «Фуриоус» всего секундой позже.

Балтийское море, борт линкора «Шарнхорст» 08 марта 1940 г., четыре часа тридцать пять минут дня

— Герр адмирал, разрешите доложить!

— Докладывайте. — мрачно ответил адмирал Бём радисту.

— Сообщение с борта U-61. Докладывают об атаке вражеского авианосца, предположительно «Фуриоус», и поражении его одной торпедой.

— Где?!! — командующий выхватил радиограмму из рук радиста. — Не очень-то и далеко. Приказ по эскадре…

Балтийское море, борт эсминца «Антон Шмидт» 10 марта 1940 г., около полудня

— Наделал ты дел, герой. — хохотнул фрегаттен-капитан Ганс-Йоахим Гадов. — Рёдер уже подумывал флот в порты возвращать, а тут ты со своей торпедной атакой. Сверли дырку под орден.

— Повезло. — пожал плечами Карл и помассировал висок.

— Угу. Всем бы так везло. Мне вот, например, везет исключительно тебя из водички вытаскивать.

Карл-Вильгельм Геббельс еще сильнее нажал на висок кончиками пальцев, лицо его на миг, передернула гримаса боли, затем он медленно опустил руку и как-то странно поглядел на командующего третьей флотилией эсминцев.

— Насколько я припоминаю план операции, — произнес он, после некоторого молчания, — вы меня не вытаскивали, а макали.

Балтийское море, борт линкора «Марат» 13 марта 1940 г., пятнадцать минут девятого утра

«Врешь, не уйдешь», подумал вице-адмирал Трибуц, наблюдая в бинокль за отчаянно улепетывающим «Фуриоус». Даже сквозь который день держащуюся над Балтикой дымку (изрядно, впрочем, за последние дни ослабевшую) и с дистанции в двадцать морских миль было заметно, как осел британский авианосец на нос.

«Да уж, с таким креном самолет с палубы не запустишь», рассудил командующий Балтийским Флотом.

— Ну что, товарищ Иванов, не сбежит от нас англичанин? — поинтересовался он у командира своего флагмана.

— Не должен, товарищ вице-адмирал. — ответил капитан второго ранга, отнимая бинокль от глаз. — По всему — не должен.

Эскадра из идущих в кильватерном строе крейсера «Киров», линкоров «Марат» и «Октябрьская революция» и прикрывающих их с флангов лидеров «Минск», «Ленинград», эсминцев «Карл Маркс», «Ленин», «Володарский», «Яков Свердлов», «Энгельс», «Артем» и «Калинин», составляющих 3-й дивизион эскадренных миноносцев, стремительно приближалась к беззащитному, ковыляющему на восьми узлах «Фуриоус» и трем эсминцам его эскорта: «Ягуар», «Лиддсдэйл», «Атерстоун».