Рейд

На такой дистанции картечины почти не разлетаются, летят кучей. Вожака бакланов разрывает на части. Десятый калибр — не шутка. У армейского дробовика и то миллиметров меньше. Остальные бакланы тут же забывают про лодки и радостно кидаются потрошить своего бывшего главаря своими носами-ножницами. Лают, ещё и дерутся за куски.

Аким перезаряжает ружьё, и уже две пустые гильза валяются на дне лодки. Они снова меняются с Юрой местами. Юра садится обедать. Ещё час-полтора, и заимка деда Сергея. А солнце уже высоко.

А Юра вдруг засмеялся, сидит, трёт плечо.

— Чего ты? — спрашивает Аким.

— Как ты из этой «безоткатки»[20], стреляешь. Синяк теперь будет.

Аким молчит, улыбается. А солнце жарит вовсю. Уже сорок. Скоро будет заимка деда Сергея.

Глава 10

Это бывший радар. Наверное, военный. Тех военных, что ещё до пришлых были. Хотя может и нет может радар и невоенную авиацию обслуживал. В книгах Аким читал, что была и такая. Он даже и представить себе не мог, где люди раньше столько энергии брали, чтобы всё это у них работало. Летало!

Сейчас антенну, конечно, давно распилили на железо, а вот железобетонный дом, типа бункера, остался. Представить себе такое сложно. Бетон и сам по себе дорог, так его сюда ещё привезти нужно было. А помимо прочего в нём ещё и хорошее железо внутри. Безумно богаты были предки. Безумно!

Сам дом был ужасен. Блиндаж, да и только. Как старый дед в нём только мог жить «напостоянку». Дом не герметичен, жара сорок два на улице, внутри тридцать семь. Один чахлый кондиционер не может даже в своём углу температуру держать. Стекло в окне, вернее, в амбразуре всего одно, да еще и болтается, без уплотнителя стоит. Тут всё должно быть в пыльце. Сетка против мошки вся в дырах. У самого деда, на руках и лице, видны укусы. Хотя и не много. Аким потрогал бочки, что стояли в доме. Ни одну с места не сдвинуть, все полные. Пахнут рыбьим маслом. Четыре двухсотлитровых бочки топлива — деньги не малые. А в доме просто нищета. Аким тут не раз уже бывал. Первый раз ещё в детстве с отцом, с тех пор ничего не изменилось, даже тот же самый старый генератор тарахтит. Сколько ему лет? Может столько же, сколько и деду Сергею. А дед рад гостям. Пошёл и вытащил из воды целый садок набитый улитками. А улитки не то, что у станицы, каждая с кулак женский. Причём, с кулак крепкой казачки. Казаки таскают из лодок снаряжение. Палатку принесли. Сетку от мошки. Дед разжигает керогаз[21], ставит на него огромную сковороду. Сигаретку изо рта не выпускает:

— А я думал, вы ещё вчера приедете.

— Как собрались, так сразу и поехали, — говорит Головин, доставая большую бутылку с водкой.

— О, — обрадовался старый отшельник, — вот это дело.

— Вам, дед Сергей, — урядник протягивает ему бутылку.

— Спасибо, это очень, очень нужная вещь в хозяйстве, а кукурузы не привезли?

— Привезли, мешок муки. Поставили там на бочки.

Дед доволен. Кивает.

— Спасибо, хлопцы. Значит, за бегемотом собрались?

— За ним, убьём уродца, — обещает Юра, тоже что-то доставая из ранца.

Дед топором с хрустом ломает улиткам панцири, кидает их на раскалившуюся сковороду. Те сразу начинают кипеть и пускать пузыри.

— Дед Сергей, а вы знаете, где рыбачили Пшёнка с Беричем? — спросил Аким.

— Да ты и сам, Аким Андреевич, знаешь то место.

Все казаки с удивлением и уважением посмотрели на Саблина, дед ни к кому из них не обращался по имени. Может, не знал имён, а может, и не помнил. К нему сюда с трёх станиц рыбари захаживали, три полка народа, по сути. Разве всех упомнишь. А тут вон как: по имени отчеству.

А старый отшельник продолжал, не замечая удивления казаков:

— Твой батька, куда тебя за щуками возил?

— На русло? — вспоминал Саблин.

— Ага-ага, на русло, на русло, — кивает дед. — Вот и они на русло ходили. Хороших щук там в первый день брали. Вот и во второй пошли.

Щука хорошая рыба, не очень вкусная, но есть её можно, а куры и свиньи её едят так с удовольствием. И заготовители её принимают без ограничений. По рублю за двести килограмм. Половина армейских консервов содержит мясо щуки, ну и ещё она почти не гниёт. Легко сушится. Одна лодка щуки, и казачья семья может жить безбедно месяц. Только вокруг станицы её мало, вот рыбари и ходя за ней на русла рек.

— После антенны километров тридцать? — спросил Головин.

— Наверное, сорок будет, — вспоминал Аким. — Два часа хода.

— Верно, сорок километров, — говорил отшельник, переверчивая улиток на сковороде, — только за два часа не дойдёте.

— Не дойдём? — удивился Саблин.

— Нипочём не дойдёте, — говорил дед Сергей, сваливая готовых улиток в миску и разбивая панцири следующей партии, — осенью большая вода была, такая, что я на крыше жил неделю. Река там нагородила таких кочек, что быстро ехать не получится. Протоки узкие, кочка на кочке, и все волчьей ягодой и акацией поросшие, да ещё кувшинка всё забила. До антенны ещё туда-сюда, километров двадцать за час пройдёте, может двадцать пять, а дальше, — старик махнул рукой, — пятнадцать и то хорошо будет.

— Выйдем затемно, — сказал урядник Головин. — Чтобы на зорьке у омутов быть.