Рейд

– Мазерный зонд, интенсивность средняя! Зеленого прибавляется. Путь для невидимого трубопровода проложен.

Вейрес еще раз проверяет приборную панель. При стыковке кораблей нет страховочных систем.

Зонд на максимум! Мистер Дикерайд, что у вас?

– Все в порядке, сэр. Готовы к заливке. – Он продолжает текущую проверку.

– Готовьтесь принимать!

– Есть, сэр! Шахпазян! Аварийные схемы включить!

– «Акернар», говорит «Сьюбик Бей», заправляемся на первом. Повторяю, заправляемся на первом, – говорит Вейрес. – Говорит «Сью-бик», ждем вашего отсчета.

– «Сьюбик», – отвечает тонкий голосок, – «Акернар» дает добро. Тридцать секунд. Отсчет пошел.

Мигающие лампочки загипнотизировали меня, я перестал записывать. Да и нечего записывать, почти все происходит вне моего поля зрения.

– Тринадцать секунд и остановка.

– Что?

Гипноз спадает. Остановка? Почему? Становится тревожно. По экрану плывут сообщения – поблизости маневрирует еще один клаймер, приближаясь к другому баку. «Акернар» просит его отойти подальше, пока нам не подадут топливо.

– Тринадцать секунд и продолжение отсчета.

– …один. Ноль.

– Давление на внешнем главном стыке! – говорит Дикерайд.

– Очень хорошо, – отвечает Вейрес. – Отлично глядится. Открыть стык! Начать заправку!

– Открытие внешнего главного клапана. Давление на втором главном клапане. Открытие второго главного клапана. Давление на приемном клапане главного бака.

– Отлично смотримся. – Вейрес пересекает отсек и приближается ко мне. – Сейчас будет тонкий момент. Он в первый раз делает это сам. Если справится, оставлю его на этой работе.

Вейрес хватается за перекладину и встает рядом со мной, наблюдая за своим учеником.

– Для начала надо пускать по нескольку молей. Для аннигиляции всей обычной материи внутри бака – полного вакуума не бывает. И несколько минут там будет жарче, чем в аду.

– Вы летаете с открытым баком?

Это не приходило мне в голову.

Он кивает.

– Космос – лучший откачиватель. И еще одна причина заправляться так далеко: здесь не слишком много межзвездного водорода. Сравнительно говоря.

Я попытался подсчитать, сколько высвободится энергии при выжигании содержимого бака. Безнадежно. У меня нет даже приблизительного представления о плотности водорода в этом регионе.

Дикерайд открывает последний клапан. Мы все, затаив дыхание, ждем, а не бахнет ли?

Танкер сжимает внутреннее поле бака. Дикерайд бомбардирует отсек сообщениями об уровне давления. И тут все заканчивается. Как-то очень буднично. Я был в таком напряжении, что, когда все закончилось нормально, почувствовал, будто меня обманули.

Расстыковка после заправки выполнялась в обратном порядке. Единственный сложный момент – продувка соединений от АВ еще в состыкованном состоянии.

Весь цикл с момента принятия управления Вейресом до возврата управления в главную рубку занял чуть более двух часов. Вейрес с Дикерайдом пожали друг другу руки. Вейрес говорит:

– Молодцы, ребята. Не видал еще такой хорошей работы.

Должно быть, это правда – очень уж редко случается ему сказать что-нибудь положительное.

– В этот раз нам повезло, – говорит мне Дикерайд. – Обычно приходится делать три или четыре попытки. Старик будет доволен.

Инженеры возвращаются к обычной работе. Я не обращаю на них особого внимания. Дикерайд пускается длинно и путано объяснять – в своем стиле.

– При переходе в клайминг, – говорит он, рассказав сначала о том, что мне было уже известно, насчет бака на крыле танкера и магнитного поля, предохраняющего корабль от контакта с АВ, – мы впускаем АВ в камеру синтеза одновременно с потоком обычного водорода. Вместо синтеза идет аннигиляция, а энергию закачиваем не в линейные двигатели, а в тор.

Я особо не прислушиваюсь. Чтобы слушать Дикерайда, необходимо установить у себя в голове ментальный фильтр: большую часть болтовни отсеиваешь, оставляя информацию.

– Подавить затуманивание невозможно. Потому что корабль изолирован от Вселенной. Если ты не в состоянии это выдержать, не лазь в ноль-состояние.

Он рассказывает о субъективных эффектах клайминга. Когда корабль набирает высоту – уходит в клайминг, – все вокруг начинает казаться нереальным. С точки зрения стороннего наблюдателя корабль обнаруживается лишь как исчезающе малая черная дыра. Ученые спорят: действительно ли это черная дыра, или же нечто, что просто так выглядит и похоже себя ведет? Бывают моменты выхода за границы как эйнштейновской, так и райнхардтовской физики.

В сущности, корабль в состоянии клайминга извне не виден, а это неоценимое в бою свойство. К сожалению, изнутри тоже ничего не видно. Навигация на клаймере – очень хитрая работа. Этим объясняется эротическое отношение Уэстхауза к прибору слепого полета.

В ноль-состоянии нет ориентиров, но есть возможность маневрировать. Если даже ничего не делать, все равно сохраняется собственная скорость из нормального пространства и набранная в гипере масса. Как векторные величины. И нужно внимательно за ними следить, если не хочешь вмазаться в звезду.