Рейд на Селену

А вместе с ним приходит и мой экстрим-режим. Боль притупляется, сознание проясняется, я спокойно смотрю на упавшего на пол Толяна с проломленным черепом, на лужу крови, которая собирается вокруг его головы, на остекленевший взгляд мёртвых глаз. Понятно, почему я этого не помнил. Для детской психики это слишком. Если бы не особенности моего генокода, я бы уже бился в истерике, отрицая очевидное и пытаясь дозваться Толяна. А, может быть, грохнулся в обморок. Двенадцатилетний малец, чего вы хотите?

— Ха… щенок потерявшийся! Где та сучка, что понесла от случайного кобеля этого задохлика отмороженного, а?

— Зачем? — тонким, детским голоском спрашиваю у того, кто заговорил со мной.

Диалог из кошмара повторился один-в-один. Я действительно спросил его о мотивах происходящего. Ой дурак… Ладно, все мы учимся лишь на своих ошибках.

— Потому что можем и хотим, — ответил мне придурок с битой в руке.

И да. И ударил меня не главарь, как было в кошмаре, а тот, с шипастой дубиной, убийца Толяна. Тоже в висок метил, но я успел прикрыться рукой. Наверное, поэтому и выжил. Мда.

Теперь понятно, откуда появился мой страх толпы. Логично, что после такого экстрим-режим проснулся. Естественно, что я забыл о смерти Толяна. Да и вообще о посещении Новогодней ярмарки как таковой. Странно, что я вообще выжил после подобного. Видимо, повезло.

А темнота вокруг вновь посерела, затем и вовсе исчезла, превратившись в интерьер моей комнаты. Всё? А как же обещания снять все-все блоки с моей памяти? Уверен, там есть куча моментов, которые я не помню из-за таких же травм. Психика наша так устроена. Забывает всё то, что приносит боль быстрее, чем то, что доставляет радость. И не даёт вспомнить то, что травмировало однажды. Ну, чтобы вновь не испытывать ту же боль, как я испытал сейчас. Сначала с матерью, теперь вот, с Толяном.

— Да, пока всё, — сказал Ренсис, убирая мохнатую лапу с моего лба. — Мелочёвку и сам взломаешь, если захочешь.

Мелочёвку. Как он интересно сказал. Хотя да, по сравнению с этой травмой, остальное действительно мелочёвка. Даже последний разговор с матерью я более-менее помнил. Ну так, без деталей, основные черты. Как выпихнула, как закрыла дверь. Вот только Ренсис приукрашивает, мне кажется.

— Ты так говоришь, как будто я это смогу сделать сам.

— Сможешь, конечно. Память — это то, что подвластно духу, а не душе. Для того, чтобы вспомнить, не надо быть магом. А дух у тебя сильный, да. Обычно после снятия блока пр-риходиться спасать от шока. Сможешь со всем сам спр-равиться.

Я лишь горько рассмеялся, вспоминая то, через что мне пришлось пройти в тюремной капсуле. Сильный, как же. Два раза. Был бы сильным…

— Глупости, — фыркнул Ренсис, дёрнув ушами. — Сильный может упасть, но, в отличие от слабого — он обязательно подниметься. Как бы его враги не хотели обратного. И поверь, не надо свои достижения присваивать другим. Сенсы тебе помогли, да. Ускорили время исцеления твоего духа. Но без твоего желания исцелиться они бы тебе не помогли. Если бы ты захотел остаться тем Слабаком, которого из тебя делали, ты бы им остался.

— Оставь прошлое в прошлом, да? — с горькой усмешкой сказал я.

— Нет. Ни в коем случае. Дерево без корней упадёт. Но если ты будешь заботиться только о корнях — дерево не сможет расти. Понимаешь? Ты знаешь больше о себе, помня о том, что было. И поэтому я тебе открыл самые большие твои блоки на памяти. Только поэтому. Тебе станет легче. Ты станешь сильнее. У нас появится больше шансов на победу среди звёзд.

Ну, его мотивация понятна. Станет сильнее каждый — станет сильнее вся группа. Надеюсь, после сегодняшнего сеанса воспоминаний кошмары уйдут насовсем.

— Ладно, пойду я, — через минуту молчания сказал Ренсис. — Хор-рошо потр-ренир-ровались сегодня. Если будет желание — всегда буду р-рад повтор-рить наш сегодняшний спар-ринг.

Я хмыкнул, но уже довольно. Да. Потренировались мы сегодня хорошо.

— Обязательно повторим, Ренсис. Чуть позже. Мне тоже сегодня понравилось.

* * *

А спустя минут двадцать после ухода Ренсиса дверь в мою комнату снова открылась. И, скосив взгляд, я понял, почему Эдди не предупредил о том, что кто-то просит разрешение на вход. Петя Пионов считался нашим куратором от СЧС на этой тренировочной базе, так что зайти в комнату к любому из нас он мог в любое время и без всякого разрешения. Другое дело, что обычно у него было полно дел и он этой привилегией не пользовался. А вот сейчас — видимо, нужно было. И связано это может быть не только с исходом нашего боя с Ренсисом, но и с тем, что случилось после. Со снятием блоков памяти.

Ну конечно! Нападение антивиртов, куча смертей, моё состояние… Всё это не могло не заинтересовать СЧС. А, значит, данные об этом должны были быть в моём личном деле. Да те же медицинские записи обязательно бы остались. Диссоциативная амнезия — она такая, вещь нередкая в случае таких вот событий. И ещё обязаны были внести в мою карту. Значит, Лид знал об этом. Поэтому и пришёл сейчас? Поэтому и просто молча сел рядом с кроватью на стул, на котором сидел до этого Ренсис? Фрр…