Рейд. Оазисы Камень

- Ну вот и прекрасно! – неожиданно обрадовался комиссар. – Вот теперь иди к нему и напомни ему об этом. Мол, так и так: тема моя, чего ты бесишься? Иди-иди… Утешь своего дружка-собутыльника. Думаю, он сейчас будет рад твоему визиту. Выпейте с ним по паре рюмашек, может быть, он и успокоится. Мне даже интересно, что он тебе ответит на это.

И тут Горохову нечего было сказать; наверное, он и вправду допустил оплошность. Не нужно было говорить о своей новой командировке начальнику Отдела Дознаний. И, словно желая усугубить его чувства, Бушмелёв добавляет:

- А сейчас собутыльничек твой просит отложить командировку. Отложить до заседания комиссии. А уж там он, конечно, выступит, он большой мастер выступать, – в этой фразе Андрей Николаевич почувствовал некоторую неприязнь своего начальника к комиссару Поживанову. А Бушмелёв продолжал: – Андрей, ты же уже рекомендован на высокий пост. Замначальника отдела – это один шаг, один шаг до кресла комиссара. Думать уже нужно начинать. Начинать понимать внутреннюю политику «конторы». А ты таскаешься по кабинетам, пьёшь там… Болтаешь…

- И что же делать будем? – Горохов даже растерялся немного. Он только теперь начинал понимать, что такое «внутренняя политика конторы». На собственной шкуре её ощутил. – Что мне теперь – сдавать полученную амуницию?

- Нельзя тебе сдавать амуницию, - произнёс комиссар немного устало, - эта северная баба, эта Грицай, снова была у Первого и снова говорила о тебе. Так что давай-ка ты уезжай отсюда побыстрее, сегодня уезжай, хоть в Серов, хоть просто по пустыне поболтайся месяц. Дождёмся, пока северные не соберут новую экспедицию и не умотают отсюда. Тогда и вернёшься.

- Я не хотел бы вас подставлять, - произнёс уполномоченный. Он с уважением относился к старику, по сути, к учителю. И не желал, чтобы потом у Бушмелёва были неприятности из-за него.

- Ты за меня не беспокойся, - уверенно ответил Бушмелёв. – Тем более что Первый меня полностью поддержал.

Глава 14

Горохов, да и все другие уполномоченные, безоговорочно доверяли своему начальнику. Все сотрудники отдела знали: Бушмелёв по-настоящему дорожит каждым своим человеком, понимает сам и доводит до руководства одну простую мысль: уполномоченные, исполнители приговоров, – это люди редкие, как говорится, «товар штучный». Настоящие степняки, выживавшие в любой части пустыни. И к этому ещё люди изворотливые, умные и целеустремлённые, которые в состоянии подобраться к самым изощрённым хитрецам и осторожным отморозкам для приведения в исполнение приговора, вынесенного Трибуналом. Почти никто из них никогда не увольнялся из «конторы», тем не менее именно среди них в организации была самая высокая «текучка», так как в один не очень прекрасный день кто-то из них, находясь в командировке, просто не выходил на связь. Пропадал – и всё. И зачастую даже расследования уже не помогали выйти на их след, так как те, кто убил уполномоченного, прятали его труп в степи и предпочитали этим не хвастаться. В общем, люди в отделе работали очень ценные. Наверное, поэтому начальник Отдела Исполнения Наказаний всегда стоял горою за своих подчинённых, при любых обстоятельствах был на их стороне.

И только тут до Горохова дошло:

«Не просто так мне открыли счёт, не зря со складов мне было позволено взять всё, что только пожелаю. Даже «вечную» батарейку. Значит, не только Бушмелёв за меня, за меня ещё и сам Председатель Трибунала».

В общем, приятно иметь такой тыл, это придавало уверенности, но… Если Бушмелёв рекомендует убраться из Агломерации на какое-то время, а Первый позволяет тебе при этом взять, что только душа пожелает, то нужно убираться. И поэтому он, не дожидаясь, когда Кузьмичёв ему пригонит из-за реки его грузовик, переоделся в новую «полевую» одежду. В ту самую, пижонскую, со светоотражателями и карманами, которую только недавно получил на складе. Яркий жёлтый респиратор, очки «Спектр», модный пыльник и шляпа, покрытые серебристой светоотражающей плёнкой, смотрелись несколько вызывающе, но Горохов был доволен. Обычно он старался не выделяться, быть серым и незаметным, но на сей раз всё было иначе. Это был костюм не для него… И даже не для пустыни. Этот костюм он надел на тот случай, если северяне всё-таки продолжают за ним следить, чтобы облегчить им работу. Настоящую одежду уполномоченный уложил в большой баул вместе с патронами и всем самым необходимым. Но сейчас брать его с собой не стал. Он сел в свой квадроцикл и поехал на юго-восток, на выезд из Березняков.