Рейд. Оазисы Камень

«Нет, не обзаведусь, - Андрей Николаевич качает головой. – Так что обойдёмся без сладкой водки». Улыбается ей, улыбается, но всё ещё косится по сторонам. Он не видит среди присутствующих никого, кого можно было бы считать слишком опасным или подозрительным. Тут все при оружии, но пьяных нет. Кажется, обычный степной люд, ну, ещё и местные всякие. Но это ровным счётом ничего не значит. Ровным счётом ничего. Толковый человек может прикинуться кем угодно. И степняк из него получится не хуже, чем настоящий. Наверное северянам, этой вредной бабе Елене Грицай, он не давал покоя в Соликамске, но, может, и тут он ей будет интересен. Впрочем, его опасения могли быть напрасны. Так как его отъезд был проведён на высоком уровне секретности, он мог просто оторваться от них. Но по большому счёту это ничего не значило, следят за ним или не следят, старший уполномоченный Горохов работал в поле, в местах повышенного риска, а посему внимание на максимум, никакого пренебрежения к мелочам, оружие наготове.

- Нет, - говорит он и ещё раз оглядывает из-под шляпы людей в холле, - свинина мне пока не по карману, давайте бутерброд с кактусами и бутерброд с саранчой. И чай.

- Сейчас всё будет, – обещает она. - Двадцать две копейки с вас.

- Двадцать две копейки…, - он вздыхает и лезет в карман. И спрашивает: – А как вас звать?

- Клава меня зовут, – сообщает толстуха радостно – видно, не часто у неё спрашивают её имя. И добавляет с гордостью: – Я тут администратор и буфетчица заодно. На все руки от скуки…

- Клава… Клавдия. Клавдия, – Горохов повторяет это имя нараспев, пока она ставит перед ним пластиковую тарелку с бутербродами. И потом добавляет: – А меня зовут Николай, и давайте-ка, Клава, выпьем водочки, по рюмашечке, по одной. Одну мне, одну вам. Я угостить вас хочу.

- Угостить? – она удивлена и обрадована. Ей точно не часто предлагают выпить, может, это из-за синего неприятного рубца на лице. Хотя кого это может теперь оттолкнуть? Половина женщин после тридцати пяти уже изуродована болезнью. – Ой, спасибо, Николай.

Дважды ей предлагать не нужно. Она хватает бутылку, рюмки и тут же наполняет их. Берёт одну из них:

- На здоровье.

Они выпивают; кажется, ей хочется ещё с ним поговорить, но её отвлекают посетители, а он принимается за еду. Эта незамысловатая пища оказалась ещё и весьма посредственной. Кукурузный хлеб, хоть его и разогрели, был сухой, ни масла, ни тыквы в него не добавили, саранча была дешёвая, нечищеная, с ногами и с головами, в общем, паштет, рассчитанный на самых невзыскательных едоков, а чай из экономии переварили, количество уменьшили, зато подольше варили, и теперь по цвету он напоминал отработанное машинное масло, да и по вкусу тоже. Но Горохов съел всё и выпил чай до дна. Непросто было жителю Города вот так вот сразу перейти от хорошей свинины и жареных козодоев на рацион степных оазисов, но сделать это было необходимо. Хороших ресторанов в ближайшие недели он не увидит. А даже если и увидит, то в них не зайдёт. И не потому, что у него нет денег, как раз денег уполномоченный взял с собой немало, храни Господь начфина Гарифуллина. Вот только нечего делать простому торговцу в дорогом ресторане, ну, только если он пришёл туда не продать что-нибудь.

А пока ел, у него появилось ещё несколько вопросов, и перед тем как уйти, он ещё раз заговорил с толстухой Клавой, которая как раз к тому моменту снова освободилась.

- Клавочка, а у вас есть ещё номера свободные? А то тот, что мне сдал ваш паренёк, дороговат для меня. Может, подешевле есть что-нибудь?

- О-о, - она махнула рукой, - И не думайте даже, радуйтесь, что его вообще вам сдали, и дешевле у нас номеров не бывает, и пустыми номера нынче не стоят. Это вам ещё повезло, что вас так скоро заселили, просто человек как раз в ночь выехал, а никого, кроме вас, тогда не было. Вот и совпало.

- А-а…, - понял ситуацию уполномоченный. – И что же, у вас всё время такой наплыв людей? Я просто давненько тут у вас не был.

- Да почитай уже два года, народец-то с юга всё прибывает. Там же теперь жить совсем невмоготу, – объясняла Клава. – Я и сама из Карагая. Три года как с семьёй переехала. Тогда уже тяжко было, а теперь людей всё больше и больше.

«Поэтому здесь и цены такие», – расплачиваясь за еду, думал Горохов. И спросил:

- А за водочку сколько с меня?

- Ой, - она махнула на него рукой. – Ой, Коля, бросьте это. То подарок… За счёт гостиницы.

Игривая вся такая. Горохов кивнул: спасибо.

***

Первым делом уполномоченный решил взглянуть на свой грузовик. Вчера ночью он оставил его на платной стоянке, на той, которую ему посоветовали мужики из его каравана. Они говорили, что там охрана хорошая и не воруют. И ставили свои машины там же. Стоянка была недешёвой, просили тридцать пять копеек за сутки, но тут точно жадничать было нельзя. Лучше отказаться от гостиницы и спать в машине, чем остаться без транспорта. Или, к примеру, прийти утром и найти машину в разобранном состоянии. Без аккумулятора, проводки и вообще всего, что можно быстро открутить и унести. В общем, он жадничать не стал.