Рейд. Оазисы Камень

Клавы нет, вместо неё какой-то хмурый мужик за стойкой, он пристально глядит на Горохова, когда тот стягивает маску, и уполномоченный поясняет:

- Я проживаю в …, - он не может сразу вспомнить номер своей комнаты…

- Я знаю, из какого вы номера, - прерывает его мужик.

- А меня случайно никто не спрашивал? – интересуется уполномоченный.

- А должны? – в свою очередь интересуется администратор.

- Да нет, не должны, - Андрей Николаевич усмехается, а сам так и шарит глазами по холлу гостиницы. - Но могут. Человечек один может спросить, пониже меня, плотный такой.

- Нет. Никто вас не спрашивал, - говорит мужик и продолжает: - Вы ночью заехали, так у вас время истекает, утром в шесть надо будет доплатить или выехать.

Горохов внимательно осматривает людей, сидящих в холле; вряд ли здесь есть те, с которыми он схватился в пустыне. Тем нужно было ещё тащиться по барханам обратно к своему транспорту. Хотя всякое может быть. Некоторые из тех, что, сидят в холле, тоже, как и он, промокли, но ни у кого из промокших нет армейского оружия. Но всё равно это его не успокаивает. Уполномоченный, разговаривая с администратором, старается не поворачиваться к людям спиной и взглядом пытается контролировать помещение. Тем не менее он слышит всё, что говорит мужик, и отвечает ему:

- Нет, я не съеду… Ещё поживу, – и достаёт небольшую медную монету номиналом в один рубль. – Хочу оплатить ещё два дня.

- Сейчас я дам сдачу, - говорит мужик и лезет в стол за мелочью.

***

Зашёл в номер… Сразу подпёр дверь стулом, стащил к ней свои тяжёлые баулы. Скинул пыльник, респиратор и шляпу. Достал винтовку, снарядил её, поставил к стене, снарядил и дробовик. В карманах пыльника у него были две гранаты. Но этого ему показалось мало. Вытащил из сумки ещё две, в них вкрутил взрыватели. Только после этого немного успокоился.

Теперь одежда. Горохов сразу раздевается – он валялся на песке, в сухой сезон это не страшно, но сейчас… Он снимает одежду, идёт в душ, осматривает её всю, включая шляпу. На пыльнике находит двух клещей, один уже добрался до самого воротника. Ещё два прицепились к брюкам. Уполномоченный кидает всю одежду под воду, теперь осматривает себя. Ноги, руки, шея… Самые уязвимые места. Ещё спина между лопаток, клещи часто пробираются к коже через воротник. Рукава и штанины – это для них главные входы, до воротника слишком высоко, но тем не менее… Он занимался оружием, чистил одежду, мылся, но ни на секунду не переставал думать. Ему было понятно, что из Губахи нужно уходить – и уходить как можно быстрее. Но… Андрей Николаевич не знал, как отсюда уйти. Уйти безопасно. Кинуться к грузовику и рвануть из города?

Догонят. Если захотят догнать – обязательно догонят. И там, на дороге, ему снова придётся решать этот вопрос. Он, конечно, будет готов, но… Одному против троих? Нет, это был слишком большой риск. Он хотел уйти от них, оторваться, скрыться. Именно для этого Горохов в телеграмме писал, что пробудет здесь, в Губахе, ещё два дня, именно поэтому он продлил номер на двое суток. Если они с ним работают плотно – а судя по всему, так оно и было, – они обязательно об этом узнают. Поверят или нет – дело другое, но знать, что он тут кого-то ждёт, они должны.

Уполномоченный чуть передвинул кровать, сдвинул её так, что если будут стрелять через дверь, то по ней попадать не будут. Закинул в рот несколько драже витаминов и лёг на кровать, разложив рядом с собой всё своё оружие.

***

Горохов, как проснулся, первым делом выпил воды. Час двадцать пять. Скоро гостинца начнёт оживать. Он зашёл в душ, помылся и почистил зубы. Разорвал вакуумную упаковку и откусил кусок кукурузной лепёшки, решил не экономить и отрезал себе хороший кусок свиной колбасы. Деликатес.

«Если меня сегодня прикончат в степи, её сожрёт какой-нибудь урод. Уж лучше сам съем, побалую себя».

Поев немного, он присел на кровать и закурил. Выкурил почти всю сигарету, прежде чем ему захотелось откашляться. В последнее время он стал и вправду много курить. Ещё пару месяцев назад ему хватало пачки дня на два. Теперь едва хватало на день.

«Ну а как тут не курить, если такие дела творятся, - он затушил окурок в пепельнице. – Интересно, этот тоже украдут?».

Впрочем, вчера, когда он вернулся домой, то нашёл все свои метки нетронутыми, его номер никто не посещал.