Рейдер-2

– Если ты расскажешь правду, я лично клянусь, что сделаю все, чтобы тебя не посадили. Поверь, это в моих силах. И Павлов тебя поймет и тоже поможет. Как ты думаешь, каково ему там, в камере?! Ты заберешь свою дочурку и поедешь к себе домой. Но если ты откажешься… Во-первых, Гречко тебе проходу не даст, и ты будешь до самой смерти плясать перед ним на передних лапках. Во-вторых, я с тебя живой не слезу, пока ты заявление не заберешь. А в-третьих, не по Сеньке шапка, Алла. У вас заранее неравные силы. Павлов все равно выйдет на свободу, и, если ты не будешь на его стороне, тебе крышка. Как и всем тем, кто стоит за его задержанием. Неужели ты настолько глупа, дурочка?!

– Поехали, – с какой-то тупой обреченностью сказала Алла и вытерла влажные глаза.

Полина завела машину.

– Вот это другой разговор.

Полный провал

Примерно в четыре часа дня в кабинет Акимова ввалился взъерошенный Гречко. Его лицо было все еще красным от воздействия газа, глаза продолжали слезиться и припухли, из щелочек злобно сверкали два уголька. Акимов с бесконечной усталостью глядел на него. На столе в очередной раз зазвонил телефон, но следователь перестал брать трубку уже полчаса назад – звонили только насчет Павлова. Лишь теперь к следователю начало постепенно приходить понимание того, в какую опасную игру он впутался, поддавшись на уговоры своего знакомого Михаила Коренко…

– Я не нашел эту гадину, – хрипло проговорил Гречко и яростно потер глаза. – Они сбежали!

– Я знаю, куда они сбежали, – спокойно сказал Акимов. – Они уже были в Службе собственной безопасности. Фомичева написала заявление на тебя за избиение и шантаж. Оттуда уже звонили, интересовались тобой.

Оперативник вытаращил глаза. Принимая во внимание отечно-припухлые веки, выглядело это одновременно смешно и жалко.

– Иван, это я должен строчить заяву на ту дрянь, что Фомичеву у меня увела! Нападение на сотрудника с применением слезоточивого газа! – завопил он, сжимая кулаки.

– Этот Саффиров, или как его там, татарин, нашел свидетеля, тоже чурку какого-то, и он вас видел, придурков! – неожиданно рявкнул Акимов. – Вы что, другого места не могли выбрать?! Он опознал вашу машину и Фомичеву тоже. Ты врубаешься, что это полный провал?!

– Иван, всего тоже не предусмотришь. А этому чурке-свидетелю можно заткнуть рот, – сказал неуверенно Гречко.

– Из местного отдела пришли записи разговоров, Павлов действительно звонил по 02, – словно не слыша его, продолжил Иван Анатольевич. – А Еремин, адвокат Павлова, притащил свои видеозаписи из офиса; я отправил их на экспертизу, но все равно видно, что это не подделка, Илюша. У нас грубые несостыковки во времени. Суд не примет нашу туфту за доказательства!

– Нужно найти Фомичеву, – завел старую пластинку Гречко, но Акимов его перебил:

– Как ты объяснишь, что делала Фомичева с тобой в квартире на Профсоюзной? Как ты объяснишь звонок Павлова в ментовку?

– Объяснять должен ты, ведь ты следак, – пробурчал Гречко, но следователь ухмыльнулся:

– Нет, дорогой, мы все в одной упряжке.

– Я один лямку тянуть не буду, Иван, – сказал оперативник. – И если меня возьмут, ты рядом со мной куковать будешь.

– Ты что, гнида, угрожать мне вздумал? – зашипел Акимов. – Кто виноват, что вы облажались с этой девахой? Не смогли такую простую инсценировку организовать?!

Гречко хранил угрюмое молчание.

– В общем, так. На твоем месте, Илья, я бы делал отсюда ноги, – вдруг сказал Акимов.

– Это ты здорово придумал. Типа, ты такой белый и пушистый, а я – придурок, да? – Гречко покосился на следователя.

– Другого варианта нет. Тебя уже ищут, понимаешь? Эта девица, которая вытащила Фомичеву, какая-то крутая журналистка, так что ей палец в рот не клади; уже такую бучу в прессе подняли, что даже Генпрокурор заинтересовался.

– Так что… Павлова выпускать будешь? – дрогнул голос у полицейского, и Акимов пожал плечами:

– У меня нет выхода. Все играет против нас. Сорок восемь часов скоро истекают, а мне нечего предъявить суду, все собранные материалы по этому адвокату не стоят и гроша. Слишком влиятельные силы вступились за него. Единственное, что я могу для тебя сделать, – это накинуть сверх аванса. Исключительно по доброте душевной.

Акимов передал полицейскому пачку купюр, и тот, сгорбившись, вышел из кабинета.

Успеть на дно

Старший лейтенант Гречко шел к выходу через «родные» коридоры отдела, где он прослужил почти пять лет, но они все больше казались ему чужими. Он вдруг по-новому взглянул на стены, заметил трещины и грязные пятна, банку из-под оливок, забитую сигаретными бычками, на маленьком подоконнике у зарешеченного окна в лестничном пролете. Недавно замененные двери кабинетов слишком ярко выделялись в этой запущенной обстановке. Его внезапно накрыла волна отвращения и ненависти к этому месту. «Надо пересчитать, сколько добавил Акимов. Только не здесь», – промелькнула мысль у Ильи, после чего конверт был помещен в кожаную борсетку.