Рейдер

Она зажмурилась. На глаза слезы наворачивались. Разве не об этом мечтала? Вот он ее капитан! Примчался, нашел, почти признался, что любит. И все зря.

- Милая, что не так?

- Я не могу, - губы дрогнули. Нужно было сказать правду. Эта операция Очень сложная. После нее понадобится много времени на восстановление, и сам он не справится. Никак! Он даже умыться в первое время самостоятельно не сможет.

- И ты будешь с ним?

- Да.

- Сколько?

- Долго. Четыре-шесть

- Чего? он торопил, будто от ответа зависела и его жизнь. - Недель?

- Месяцев. Может год.

Прозвучало как приговор. Олег смотрела на нее и не верил. Такой срок не укладывался в его голове. Он не мог ждать так долго. Заждался. Она нужна была ему уже вчера. Вся, целиком. Без балласта в виде бывшего жениха, без этой дурацкой растерянности, без промедления.

- Проклятие, - прошипел он сквозь зубы. Саша, нет!

- Прости, - она вновь опустила голову.

- Есть сиделки, врачи. Ты не обязана быть с ним!

- Ты ведь знаешь Витю. Никто не сможет заставить его беречь себя. Он вернется на работу, как только почувствует, что способен держать ручку в руках. И другие ему не указ.

- А ты, значит, способна его остановить?

- Да.

- И потратить на это несколько месяцев своей жизни?

- Хотела бы я, чтобы все было не так, - Аля сжала голову. - Тогда, на Кальяри... Мы с тобой...

- Занимались сексом. А потом ты сбежала, сказав, что жалеешь.

- Сказала Я солгала тогда тебе. Я не жалею о том, что было между нами. Но теперь ситуация сильно изменилась, и... - прижав ладонь к губам, - просить тебя ждать не могу.

Наконец было сказано все. Только вместо того, чтобы почувствовать, как камень упал с плеч, Аля ощущала еще большую тяжесть. Количество прощаний в этом месяце зашкаливало. Вначале Витя, теперь Олег... Осталось проститься с самой собой и позволить судьбе унести по течению в неизвестность.

- Я готов задушить его собственными руками.

Олег чуть не раздавил в руках чашку с чаем. Мозг отказывался переваривать информацию. Он остался в Питере, устроился на работу в местном яхт-клубе. Он готов был ждать, но полгода или год...

- Отвези меня домой, пожалуйста, - Аля по глазам прочла его сомнения. Пора заканчивать с этим всем

***

Утро следующего дня было таким же дождливым как и предыдущее. Аля вышла из дома и, глянув вперед, стала как вкопанная. Старый форд вновь ждал у подъезда. За рулем зевал Олег. Глазам не верилось. Этого не могло быть. Или его упрямство граничило с помешательством, или вчерашняя встреча была плодом ее воображения.

Бежали секунды. Аля перебирала мысли, пытаясь подобрать новые аргументы, а сердце сжималось от неуместного и неожиданного счастья. Не уехал. Не бросил. Вопреки здравому смыслу и ее мольбам.

- И долго мне ждать? - Олег выглянул из-за открывшейся пассажирской двери.

Капитан был верен себе. Его самоуверенности хватило на двоих.

- Иду, - Аля чуть не споткнулась. Готовая расцеловать это хмурое любимое лицо, она поспешила к машине.

- Умница! Вот, можешь же иногда!

- Я могу, но ты - пристегиваясь, - что ты задумал?

Он задумчиво потер губы и выдал, что было на уме.

- Во-первых, поцеловать тебя хочу, а во-вторых - зевнул. Надо заехать куда-нибудь и купить кофе. Сплю!

Глава 21. Кингстон

Кингстон клапан в наружной обшивке подводной части

судна, служащий для забора воды внутрь судна или корабля.

При открытых кингстонах судно затапливается.

Морской словарь

Два дня до операции пролетели незаметно. Словно картинки из диафильма сменялись для Али дом, больница, фотостудия. Олег ежедневно забирал ее у подъезда и подвозил обратно. После разговора в кафе он больше ни на чем не настаивал и ничего не предлагал. Час утром и час вечером - самое дорогое время, которое было у них в распоряжении. Красные светофоры для поцелуев, пешеходные переходы для коротких внимательных взглядов. Казалось, тонкая грань до полной близости вот-вот будет преодолена. Стоило всего-то забыться на миг и поддаться искушению. Мелочь, но оба держали себя в рамках. Она - боясь дать ложную надежду, он - зная, что потеряет последнюю возможность быть рядом.

Отдав последние распоряжения своему заму, Виктор Строганов смиренно ждал операцию. Для себя он все решил. "Расписался в собственной ущербности", - отшутился лечащему врачу, ставя подпись на документах. Анатолий Борисович вначале не оценил юмор, но потом по потухшему взгляду и странной медлительности догадался бескомпромиссный Строганов впал в уныние. Такое в его практике уже бывало. Кому-то вера в успех операции придавала силы, а кого-то их лишала. Властным личностям приходилось труднее всего. Однако этого пациента кардиолог переубеждать не стал. Всецело положившись на могучую силу инстинктов, Анатолий Борисович похлопал Виктора по плечу и с загадочной улыбкой покинул палату.

***

После обеда в кардиологическом отделении было необычайно тихо. Виктору казалось, что сегодня даже тише, чем обычно. До операции оставался час. Аля уточняла последние вопросы у врачей, а он, вооружившись одноразовым бритвенным станком, направился в ванную.