Рейдер

Колесов убедился, что оба его «гостя» мертвы, снял туфли и куртку и, оставшись в черном свитере, скользнул к лестнице на чердак. Стараясь не скрипеть ступеньками, он быстро поднялся наверх, пробрался к маленькому оконцу и замер. Сверху он прекрасно видел притулившийся за сараем джип и еще двух человек: сидящего в машине водителя и ждущего результатов третьего киллера у калитки, и этот третий уже волновался.

Сергей Михайлович поймал его в прицел, мягко спустил курок, стремительно скатился по ступенькам вниз, перепрыгнул через труп у входа, метнулся к калитке и заглянул в застывшие глаза. Убедился, что киллер мертв, и только тогда вышел к машине, поднял пистолет и расстрелял водителя – прямо через лобовое стекло.

* * *

Когда стрелка часов миновала обозначенные Рыбаком сорок минут, ничего особенного не произошло, но вот когда прошло еще четверть часа, Павлова словно отпустило. Он не взялся бы этого объяснить, но внутри разлилось чувство абсолютного покоя, а еще через пару минут, когда он встал, чтобы попрощаться с этим гостеприимным домом, в его кармане тактично завибрировал телефон.

– Извините, – улыбнулся Артем провожающим его губернатору и Насте и вытащил телефон. – Да…

– Решение Григоровой прибыло! – счастливо отрапортовали из московского офиса.

– Спасибо, – широко улыбнулся Артем. – Срочно его сюда!

– Что-то случилось? – тут же заинтересовалась Настя.

Павлов покачал головой, но улыбки сдержать уже не мог.

– Этой ночью, от силы утром, решение федеральной судьи Григоровой о принятии встречного иска будет уже в Тригорске, – повернулся он к Некрасову. – Вы понимаете, что это значит?

Тот помедлил, а потом уверенно кивнул:

– Рейд захлебнется.

Гарантии

Когда ему позвонил Некрасов – уже второй раз за этот вечер, Аксенов все еще размышлял. Но едва губернатор сказал главное, недостающие детали исчезли, и Аксенов был вынужден признать: Спирский проиграл.

– Но это вовсе не означает, что проиграл я, – усмехнулся он и тут же набрал номер Батракова: – Александр Иванович! Это Аксенов, и я буду говорить и от имени Некрасова тоже.

Стремительно, даже не давая Батракову опомниться, он вывалил на «красного директора» все: и то, что чуда не случится, поскольку НИИ уже перепродан, а завтра его перепродадут еще раз – теперь уже добросовестному покупателю. И то, что московский адвокат с чем приехал, с тем и уедет, а персонально он, А.И. Батраков, останется с носом.

– Но можно договориться.

– Как? – хрипло выдохнул Батраков.

– Отдайте нам пансионат, – намеренно выделив «нам», жестко потребовал Аксенов.

Батраков поперхнулся, умолк, некоторое время думал и, наконец, задал первый и главный вопрос:

– А какие у меня гарантии?

– Мы прикажем Григоровой, – с упором на «мы» сказал Аксенов, – дать нужное вам решение суда – то, за которым столь безуспешно бегает Павлов, и рейд остановится сам собой.

Батраков некоторое время сопел в трубку… и не согласился:

– Это не гарантия. У меня одна гарантия – акции Прошкина. Я хочу их иметь. Прямо сейчас.

– Хорошо, – согласился Аксенов, – я прямо сейчас, под свою ответственность, отдам приказ освободить сына Прошкина из изолятора. И скажу Прошкину-отцу, что главный благодетель – вы. Вы понимаете, что это значит?

– Понимаю, – вздохнул директор.

«Еще бы ты не понимал», – усмехнулся Аксенов.

То, что затюканный Прошкин тут же отзовет доверенность и с радостью отдаст свои акции Батракову, лишь бы никогда больше не рисковать сыном, было очевидно.

– Ну что, договорились?

– Сначала Прошкина-младшего освободите… – явно не веря в такое счастье, потребовал Батраков.

* * *

Александр Иванович жалел, что доверился Павлову, с самого начала. Все это время он решительно не понимал, что тот творит. Батракова раздражала манера адвоката отшучиваться, когда ему задают серьезные вопросы, ничего не объясняя, отдавать какие-то распоряжения и указания не только своим, но его и подчиненным. Его обескураживали исчезновения и такие же внезапные появления адвоката. Он ненавидел даже ноутбук, с которым Артем общался больше, чем с ним, его клиентом.

Теперь, когда ему позвонил Аксенов, директор, как никогда прежде, убедился: он был прав и адвокат не может сделать ровным счетом ни-че-го! Просто потому, что у губернатора и его команды давно все схвачено.

– И я был прав… – зло рассмеялся Александр Иванович, – ох как прав.

Понимая, что в такой ситуации его уже никто не спасет, он первым делом в пожарном порядке снял со своих счетов в оффшорах все, что сумел. Да, рейд это не отменяло, впрочем, как и решение Усть-Пинского суда, но Батраков был уверен: отнять институт, если ему будет принадлежать 80-90 процентов акций, не удастся никому.

Уже в субботу, пока Павлов ездил по своим «Усть-Пинюпинскам», директор запустил слух, что «Микроточмаш» будет продан и перепродан, оборудование из цехов сдадут на лом, а в цеха посадят китайцев или вьетнамцев, чтобы выпускать остро необходимый России пластиковый ширпотреб. А в воскресенье началась кампания по масштабной скупке акций.