Рейдеры

Воины вернулись втроем. Третьим был седой, но еще крепкий старик. Неторопливо, блюдя достоинство даже в такой ситуации, он сполз со спины коня и, помедлив, опустился на колени перед Чибисом, сидевшим на броне БМП.

Чибис жестом показал стоявшим по бокам от булгарина воинам, чтобы его подняли и поставили на ноги. Слезать с брони Чибис не стал, но и разговаривать со стоявшим на коленях стариком ему показалось неправильным. Особенно с учетом тех мыслей, что начали складываться в его голове, пока он ждал.

– Кто ты?

– Меня зовут Дашгын.

– Почему именно ты? Не нашлось никого помоложе?

– Я из ханского рода. – Старик говорил быстро, склонив голову и не поднимая глаз. Переводчик, один из воинов сотника, переводил медленно, иногда замолкая. – Моя мать приходилась двоюродной сестрой хану. Сам я, когда рука была тверда и глаз верен, был сотником и носил прозвище Клыч.

Он поднял глаза и испытующе посмотрел на Чибиса.

– Среди выживших после битвы с твоими воинами осталось лишь несколько десятников.

Старик снова опустил голову и продолжил потухшим голосом:

– Они напуганы так, что не решились идти к тебе, князь.

– Я не князь. Я всего лишь княжий воин. Десятник по-вашему. Правда, сейчас под моей рукой воинов больше. Так решил мой князь.

– Пусть так! Но сейчас жизни моего народа в твоих руках. И я молю всеми известными и мне и тебе богами – не убивай детей! Оставь семя моего народа на этой земле! Забери жизни оставшихся воинов, женщин и стариков, но отпусти детей!

– А как поступал твой народ в такой ситуации?

– Если сражались с родственным племенем – победивший присоединял побежденных к своему народу. Если воевали с чужими, то могли отдать за выкуп. Или сохраняли жизни молодым для продажи.

– А всех остальных вырезали, – подытожил Чибис. – И пока твое племя побеждало, и ты, и твои соплеменники считали это справедливым. А теперь ты просишь о другой справедливости.

– Так решали тогда и так сегодня решили боги. Но мы люди, и я должен был попробовать, – после паузы откликнулся старик. И снова опустился на колени.

– Боги! Боги! – пробормотал Чибис и ловко соскочил с брони. «Чертовски все же приятно чувствовать себя помолодевшим. Слава богам, давшим мне этот шанс!» – промелкнула мысль в голове Чибиса, пока он подходил к посланнику разбитой орды.

– Встань, старик! Я хочу задать тебе несколько вопросов, от ответов на которые будет зависеть судьба твоего народа.

После паузы, понадобившейся на озвучивание перевода, старик поднялся с колен.

– Смотри мне в глаза и запоминай! – Чибис дождался, когда старик выполнит приказ, и задал первый вопрос: – Готов ли ты и твой народ пойти под руку моему князю и служить ему верой и правдой, как и мы? Это первый вопрос и главный. Второй – если твой народ согласится с первым, готов ли он жить по нашим законам? Возможно, хана вам назначит князь, и вы должны будете ему подчиняться, как самому князю. Возможно, вам придется жить в одном месте, а не кочевать по степи. Я не знаю волю князя. Готов ли твой народ к полному подчинению воли князя? Но помни, старик, только в случае согласия с этими требованиями я могу просить у князя пощады твоему народу. Если нет – то я не стану отнимать время князя на ваши просьбы. А сейчас иди и задай эти вопросы своему народу. Времени у тебя… – Чибис взглянул на часы и тут до него дошло: а как ему время обозначить?

Последний вопрос Чибис задал сотнику, как фактическому посреднику между людьми столь разных эпох.

Сотник, так же спустившийся с коня, стащил перчатку с левой руки, напоминая Чибису, что он тоже княжий воин, и что такое наручные часы, знает.

– Я с ним поеду. Сколько ты ему времени даешь, командир?

– Думаю, часа им за глаза хватит. Заодно объясни им наши основные законы. Стоп! Скажи мне, решение принимать будут мужчины? – снова обратился он к сотнику.

– Да. Принимать решение должны мужчины, а женщины должны быть послушны воле мужчин.

– Тогда, старик, еще один момент, – остановил он старика, уже взявшегося за холку коня, собираясь взобраться в седло.

– Там, – Чибис махнул в сторону, откуда они приехали, – много раненых. Отправь туда женщин. И, если твой народ примет мое предложение, сегодня вечером я разрешу похоронить погибших. Если нет – мы сами это сделаем. Все! Езжай!

Старик, выслушав перевод, склонил голову, обозначив понимание, и неожиданно легко запрыгнул на коня.

«Кентавры, блин!» – восхитился Чибис. Сам он сидел в седле, как собака на заборе, по словам княжьего конюха, ведшего конную подготовку в их роте. «Как все успокоится, нужно поработать над этим вопросом в этой командировке», – решил он про себя.

– Курим пока, парни! – отдал он распоряжение, а сам, забравшись на броню, принялся осматриваться с помощью бинокля.

Кавалеристы тем временем спешились и занялись личными делами, поглядывая тем не менее в сторону остатков орды. А там, вокруг подъехавшего парламентера и сотника с охраной, сгруппировались оставшиеся мужчины. Одновременно, огибая по дуге расположение победителей, к месту сражения рванула конная толпа женщин и подростков.