Рейдовый батальон

Солдаты выложили на каждого по эспээсу, капонир миномету, окоп для установки ДШК.

– Сергей, предлагаю проделать ходы к эспээсам, а то под огнем не пройти, ну и стенку возвести по периметру из камней, все лишнее укрытие. Сделаем два рубежа обороны.

– Давай, как раз твоих рук рабочих не хватало.

Целый день солдаты прокапывали траншею к своим укрытиям. Мы с Сергеем складывали стену дугой вдоль блиндажей. С одной стороны пост стоял на обрыве глубиной метров тридцать, а вот к югу склон был более пологий и хорошо просматриваемый. Над постом возвышалась небольшая высотка, и хребет делился посередине: одна половина уходила все выше, другая сходила на ноль к дороге.

– Сергей, как быть с высоткой? Займут, гады, ее и перестреляют всех. Чего там не расположился? Куда смотрел?

– Смотрел туда, куда сказали! А приказ был разместиться именно тут, ну а выше сядешь – сверху другая высота, а за той – следующая.

Мы сидели, пили чай, думали, что же делать. Сегодня – все нормально, а завтра – вдруг сверху ударят…

– Серый, предлагаю заминировать ее, к черту! У тебя есть две «Мон-50» и пара противопехоток, поставим все там. Да и «сигналки» растянем.

– Хорошо, сейчас начнет смеркаться, я пойду с сапером, и в сумерках все оборудуем.

Ночью сработали «сигналки» сразу в двух местах. Часовые с постов открыли огонь, и все отдыхавшие выскочили из блиндажей и, укрывшись за стеной и эспээсами, принялись обстреливать округу.

– Миномет! Три мины – на вершину, затем три мины по склону. ДШК, огонь по долине! – заорал Острогин, не переставая стрелять в район, откуда летели сигнальные ракеты.

– Сергей! Вызывай артиллерию, пусть «факел» повесят и немного постреляют, попугают, только подальше, а то нас же и накроют.

– Сейчас пугнем!

От дороги раздалось несколько очередей и десяток одиночных выстрелов. По этим огневым точкам вел огонь ДШК и все автоматчики. Попали или нет, но только через полчаса огонь прекратился, бросили стрелять и мы. Артиллерия засветила «факел», как только стало светло, Хафизов заметил в ущелье какое-то движение.

– «Духи»!

– «Духи»! «Духи» с тылу! – заорал Колесников.

– Не ори, гранаты – в ущелье! – рявкнул я.

Штук пять гранат разорвалось внизу, послышались какие-то крики, шум. Но все быстро стихло. Выпущенные осветительные ракеты обзору не помогли, никого не было видно.

– Наверное, ушли, вовремя заметили, – предположил, шмыгая носом, Колесников.

– Я заметил, а ты смотрел неизвестно куда, – возразил Хафизов.

– Хафизов-то без Хайтбаева настоящим воякой становится, – улыбнулся я. – Сергей, так его и наградить уже пора!

– Я ему Бамиан еще долго не прощу. Бросили меня, шкуры трусливые, – возразил Острогин. – Но вообще-то молодец!

– Благодарность заработал, объявляю от своего имени, – закончил я обсуждение трусости солдата в давней истории.

Затихла стрельба, и к нам подбежал минометчик.

– Товарищ старший лейтенант, зацепило пулей, наверное.

– Кого, куда? – вскричал я.

– Меня, зацепило руку возле плеча. Снизу, гады, стреляли и в самом конце попали, когда я миномет разворачивал.

– Вот, черт, зараза! Перевязывайся быстро, сейчас йодом рану обработаю.

Ничего страшного не произошло, зацепило чуть-чуть, но нужно эвакуировать на всякий случай.

Доложили. Обещали утром вертолет.

– Черт, хороший минометчик, жалко остаться без такого солдата, когда еще замену ему пришлют, – вздохнул взводный.

– Сергей! Давай дежурить всю ночь по очереди, на всякий случай.

– Давай. А то уснут, черти, еще вырежут! Не хочется умирать.

Больше «сигналки» не срабатывали, наступила тишина. Может, «духи» пришли прощупать оборону, может, пришлые приехали из РСов по городу пострелять, а мы на пути оказались.

Рано утром прилетел Ми-8 и разгрузил еще боеприпасы, воду, забрали раненого, но пришлось лететь и мне. Прямо перед его прилетом начальник штаба батальона вышел на связь и приказал возвращаться.

– Вот тебе и отдохнул, расслабился. Весь выходной строили стену, а ночью стрелял, – огорчился я.

– Если бы не стена, раненый мог быть не один, да и не только раненый, – ответил Сергей. – Придется стенку поднять повыше – защищает при обстреле.

Мы пожали друг другу руки на прощание, и я заскочил в вертолет.

Острогин просидел на посту еще две недели, а затем командование приняло решение разбросать по трем постам вторую роту, а остальных людей вернуть в роты для боевых действий.

В полку комиссию Министерства обороны сменила комиссия из ГлавПУРа. Перед их приездом весь полк превратился в сплошной агитационный центр. Стенды вдоль дорожек, фотоаллея героев, переделанные ленкомнаты и прочее, прочее, прочее… Уф-ф-ф!

ГлавПУР сменила комиссия генштаба – проверка мобилизационных документов.

Мобилизационных документов в Афгане… Это что-то! Кого мы тут будем мобилизовывать? Но все принялись составлять планы, рисовать на картах схемы, районы сосредоточения, таблицы со всеми степенями готовности.

Затем приехала еще какая-то комиссия, вскоре еще, и они уже работали одновременно.