Рейх. История германской империи

Гитлер считал, что Генеральный штаб является лишь органом планирования операций, но не должен иметь касательства к определению стратегических установок и целей войны, которые являются всецело прерогативой фюрера. Фактически это привело к тому, что в Германии Генеральный штаб перестал быть «мозгом» армии, каким он должен был быть согласно прусской традиции, а превратился в служебный орган при политическом лидере – Верховном Главнокомандующем. Точно так же в СССР, по определению маршала Жукова, «мозгом» Красной Армии с первых дней ее существования являлся ЦК ВКП(б), поскольку ни одно решение крупного военного вопроса не принималось без участия Центрального Комитета. Название это скорее подходит к старой царской армии, где «мозгом» действительно был Генеральный штаб». Фактически с начала 30-х и до начала 50-х годов «мозгом» Красной Армии был Сталин, точно так же как «мозгом» вермахта был Гитлер. Подобное замыкание вооруженных сил, равно как основных экономических и политических проблем, непосредственно на политических руководителей привело к тому, что собственно Генерального штаба, координирующего деятельность всех видов вооруженных сил, вроде Имперского Генерального штаба в Англии и Объединенного комитета начальников штабов в США, ни в Германии, ни в СССР в реальности создано не было. В СССР Генеральный штаб РККА, формально призванный координировать действия авиации и флота, фактически сосредоточился на руководстве сухопутными силами, тогда как руководство ВВС и ВМФ все принципиальные вопросы должно было решать непосредственно со Сталиным и членами Политбюро. Подобным же образом в Германии штаб оперативного руководства при Верховном Главнокомандовании вооруженными силами (ОКВ), начальником которого был генерал Альфред Йодль, был фактически рабочим органом при Гитлере. Генштаб сухопутных сил – наиболее многочисленного вида вооруженных сил, на который легла основная тяжесть борьбы, подчинялся ОКВ в очень незначительной степени, а после того, как в конце 1941 года Гитлер сместил фельдмаршала Браухича и сам стал главнокомандующим сухопутными силами, соответствующий Генштаб стал и формально подчиняться непосредственно Гитлеру. Отсутствие постоянного органа координации деятельности армии, авиации и флота вредило долгосрочному планированию, определению оптимального размещения военных заказов и распределению призывного контингента между видами германских вооруженных сил.

Гитлер решил покончить в отношениях с Россией с бисмарковской традицией. «Недочеловеки», к тому же находящиеся под властью большевиков, не заслуживали, с его точки зрения, честного партнерства. Фюрер писал в «Моей борьбе»: «Бисмарк, говорят нам, в свое время придавал очень большое значение сохранению хороших отношений с Россией. Это до известной степени верно. При этом, однако, забывают, что столь же большое значение Бисмарк придавал, например, хорошим отношениям с Италией. Бисмарк даже в свое время вступил в союз с Италией, чтобы покрепче прижать Австрию. Из этого, однако, ведь не делают вывода, что и мы сегодня должны продолжать такую политику.

Да, скажут нам, мы не можем повторять такую политику с Италией, «потому что современная Италия не является Италией эпохи Бисмарка». Верно! Но, почтенные господа, позвольте вам напомнить, что и современная Россия уже не та, какой была Россия в эпоху Бисмарка! Бисмарку никогда и в голову не приходило тот или другой тактический ход увековечить на все времена. Бисмарк для этого был слишком большим мастером в использовании быстро меняющихся ситуаций. Вопрос поэтому должен быть поставлен не так, «как поступил тогда Бисмарк?», а так, «как поступил бы Бисмарк теперь?». При такой формулировке на него легко ответить. Бисмарк при его политической дальнозоркости никогда не стал бы связывать судьбу Германии с судьбой такого государства, которое неизбежно обречено на гибель».

В союзе с Италией фюрер видел не тактический, как при Бисмарке, а стратегический смысл, и сделал Италию Муссолини составной частью оси Берлин – Рим – Токио, несмотря на то, что итальянцы были лишь арийским, а не германским народом. Когда Гитлер излагал позицию Бисмарка, то вольно или невольно «подправлял» ее в свою пользу. Ведь на самом деле «железный канцлер» гораздо большее значение придавал позиции России, а не Италии, поскольку в то время Петербург играл несравненно большую роль, чем Рим, в системе международных отношений.

В «Моей борьбе» Гитлер отвергал идею заключения союза с Россией даже из конъюнктурных соображений. Ведь тогда, по его мнению, в случае войны Германии и России против всего остального мира «вся борьба разыгралась бы не на русской, а на германской территории, причем Германия не могла бы даже рассчитывать на сколько-нибудь серьезную поддержку со стороны России». Фюрер утверждал: «Уже один факт заключения союза между Германией и Россией означал бы неизбежность будущей войны, исход которой заранее предрешен. Такая война могла бы означать только конец Германии».