Рэймидж и барабанный бой

Пареха оказался настолько быстр, проскользнув через порт как змея, что Рэймидж едва успел ударить его. Джексон поймал испанца, когда тот упал, и оттащил его в сторону, где передал Эпплби, чтобы тот спустил его по трапу. Они все ждали следующего человека, который ничего не мог подозревать. Он появился через мгновение, и удар Антонио отправил его в протянутые руки Эванса.

Джексон был готов поймать третьего человека, которого ударил Рэймидж. Четвертый, пятый и шестой испанец последовали с небольшими перерывами и быстро лишились сознания. Ни один не застонал. Нож седьмого испанца упал с грохотом, но восьмой не заметил.

Когда двенадцатый человек упал под кофель-нагелем Антонио, Рэймидж выглянул через порт и видел, что осталось еще трое. Он приказал Антонио спуститься — первая жертва уже должна быть пригодна для допроса.

Тринадцатый и четырнадцатый также лишились сознания, после чего Рэймидж знаком указал Джексону, чтобы тот приготовился схватить пятнадцатого и последнего испанца — самого высокого и самого неуклюжего из всех. Он с трудом протиснулся через порт, и через мгновение руки Джексона были на его горле, в то время как Рэймидж попытался связать ему руки, а Эванс держал его за ноги.

Но человек был слишком силен для Рэймиджа, который, понимая, что через мгновение тот вырвется на свободу и оторвет руки Джексона от горла, пнул его коленом в пах, и тот свалился издавая стоны. Рэймидж наклонился, вытащил нож из ножен на туфле и провел лезвием в дюйме от лица испанца.

— Смотри! — прошипел он на испанском. — Если будешь кричать, ты умрешь!

Сквозь стоны можно было разобрать несколько слов молитвы.

— Оттащите его от порта, — приказал Рэймидж, держа нож на виду, покуда Эванс тянул испанца за ноги.

— Теперь, — продолжал Рэймидж по-испански, — скажи мне, какой сигнал вы должны были подать, когда захватите судно.

— Никогда!

— У другого человека тоже есть нож, — сказал Рэймидж резко. — Он воспользуется им. Когда он закончит, ты больше не будешь мужчиной.

Рэймидж, едва удерживаясь, чтобы не рассмеяться над мелодраматизмом свой угрозы, сказал Джексону:

— Развяжи ему пояс: я обещал кастрировать его.

Глаза испанца расширились, и на палубе было достаточно светло, чтобы прочитать в них ужас, когда он уставился на Рэймиджа; его тяжелое дыхание сильно отдавало чесноком. Джексон сел верхом на живот испанца, лицом к его ногам.

— Я считаю до десяти, — сказал Рэймидж по-испански. — Если не скажешь мне к тому времени — пафф! Начали: uno, dos, tres…

Он медленно считал. На счет семь испанец начал дергать бедрами, и Рэймидж похлопал Джексона по плечу. Американец разорвал штаны испанца.

—  Ocho… nueve…

— Сеньор — я скажу!

— Тогда говори!

— Мы должны были зажечь два фонаря — и это все!

— Если ты лжешь…

— Нет-нет, сеньор — я клянусь, что это все! Два фонаря, по одному на каждой раковине, и оставить их там.

— Хорошо. Ты пойдешь вниз без шума. Помни…

— Да-да, сеньор!

— Отправьте его вниз, — приказал Рэймидж, и Эванс потянул испанца за ноги по диагонали к открытому люку и затем спустил его по трапу вниз головой.

— Джексон — два фонаря, быстро. Зажги новые — не оставляй их в темноте внизу. Мистер Саутвик, спуститесь туда и разберитесь с пленниками.

Внезапно он подумал, что кто-то мог оставаться в шлюпке, но беглого взгляда назад было достаточно, чтобы убедиться: в шлюпке пусто. Следует ли поднять шум, чтобы на фрегате подумали, что здесь идет драка? Нет — человек с ножом в спине умирает тихо.

Появился Антонио.

— Сигнал, что судно захвачено: два белых огня!

— Отлично — это то же, что сказал мой человек.

— И как только фрегат уберет верхний из трех фонарей, — продолжил Антонио, — мы должны сменить курс на северо-запад.

— Вы молодец, — сказал Рэймидж, недовольный собой. — Я забыл спросить об этом!

— Мой человек очень хотел говорить, — сказал Антонио.

— Что вы ему сделали?

— Ничего — я просто пригрозил ему этим. — Антонио сделал красноречивый жест. — А вы?

— То же самое.

— Это никогда не подводит.

— Очевидно, нет, — сказал Рэймидж сухо. — Хотя я в первый раз испробовал это.

— И я. Но сами подумайте — каково было бы вам…

— Довольно! — воскликнул Рэймидж. — Достаточно противно было угрожать кому-то другому!

Как только фонари были установлены, фрегат дал сигнал, и курс изменился, несколько матросов спустились по тросу, чтобы привязать испанскую шлюпку. Рэймидж зашел в каюту Мармайона и без лишних предисловий потребовал ответа:

— Вы знали, что эта попытка будет предпринята?

Испанец глядел в сторону, избегая взгляда Рэймиджа, его жирное лицо лоснилось от пота.

— Капитан Мармайон, — произнес Рэймидж обманчиво спокойным тоном, — ваши офицеры были освобождены под честное слово. Они дали слово чести, что повинуются моим приказам.

— Кажется, они не повиновались им.

Теперь тон испанца был вызывающим.

— Значит, они повиновались вашим.

— Да, это была моя идея.

Рэймидж схватился за края дверного проема с такой силой, что доски начали гнуться, но мгновение спустя сумел сдержать свой гнев.