Рэймидж и барабанный бой

— Да — кто это?

— Кейси, сэр, впередсмотрящий с русленя по правому борту. Кажется, я только что слышал крик с наветренной стороны и скрип блоков, словно на судне разворачивают реи. Хотя, наверное, я должен пройти на корму, вместо того, чтобы отвлекать вас, сэр.

— Совершенно верно. Я только что услышал их сам. Предупреди других вахтенных. И сообщай обо всем, что услышишь — но только шепотом.

Судно с наветренной стороны — и «Кэтлин», выдающая свое расположение горящими фонарями на корме и еще тремя на призе.

Рэймидж обернулся к старшине-рулевому, стоящему около двух матросов у руля:

— Погасите фонари, вызовите мистера Саутвика, помощника боцмана и рулевого моей шлюпки, объявите общий сбор. Но проследите, чтобы никто не шумел. Рядом судно с наветренной стороны. И набросьте бушлат на нактоуз, чтоб не было видно света.

Он мог только молиться, чтобы команда приза услышала крики и тоже потушила фонари.

Светать начнет минут через десять или около того. В этот момент он услышал другие крики — на этот раз с подветренной стороны, почти прямо за кормой по левому борту, и затем низкий скрежет, который могло издавать только перо руля большого судна, поворачивающееся на оси. Судно должно быть очень близко, чтобы можно было услышать этот звук. Саутвик, Эванс и Джексон прибыли один за другим, босые матросы неслышно скользили мимо него к своим карронадам, которые так и оставались выдвинутыми.

Саутвик отошел и, быстро осмотрев матросов и орудия, возвратился с докладом, что судно готово к бою. Он опять потирал руки, и Рэймидж мог представить что на лице его обычное выражение — как у мясника, довольного качеством мяса только что зарезанного быка.

— Раз мы готовы, они наверняка окажутся британцами. Вы так не думаете, сэр?

— Нет, — коротко ответил Рэймидж. — Я не смог разобрать, что они кричали, но уверен, что не по-английски. В любом случае они должны были видеть наши фонари, и ни один наш корабль не наделал бы столько шума, если бы собирался встать борт к борту с нами, когда рассветет.

— Я не подумал об этом, — признал Саутвик. — На какой из них вы нападете сначала, сэр?

— Ни на какой.

— Ни на какой? — Саутвик не мог скрыть удивления в голосе.

— Мистер Саутвик, — сказал Рэймидж резко, — не стоит привыкать к нападению на фрегаты с маленьким куттером. Мы до сих пор были удачливы, а не умны.

— Согласен, сэр. Тогда, почему бы нам…

Рэймидж перебил его:

— Думайте, штурман! Если мы обрежем буксир и отстанем или уйдем вперед, мы подарим приз им. Если они окажутся британцами, то мы не получим ни пенса. Если испанцами — что более вероятно, — им будет достаточно легко увидеть нас через… — он поглядел в восточном направлении, — через четыре или пять минут, и с этим бризом они скоро поймают нас. И в любом случае, я сомневаюсь, что здесь только один корабль.

— Так что мы сделаем, сэр?

— У нас нет никакого выбора. Мы будем ждать, мистер Саутвик, и надеяться. Кто пожелает, может также молиться.

— Приз погасил фонари, сэр, — доложил Джексон.

Рэймиджу показалось, что он может различить смутные очертания приза сквозь рассеивающуюся тьму ночи, но он был не совсем уверен.

— Очень хорошо. Продолжайте внимательно наблюдать, а я спущусь на нескольких минут.

В каюте, велев часовому прикрыть фонарь шляпой, Рэймидж отпер ящик стола и снова сложил секретные документы в коробку со свинцовыми грузами. Внезапно он вспомнил беседу с гардемарином, который когда-то был заключенным во Франции: в плену важно иметь крепкие ботинки и теплую одежду — французы гонят заключенных за сотни миль на север, в такие лагеря, как Верден, и, по-видимому, испанцы делают то же самое. И понадобятся деньги, чтобы покупать еду на марше.

Рэймидж уже был обут и в бриджах. Он взял несколько гиней из ящика и засунул часть из них за подкладку шляпы, а остальные положил в карман. Он отпустил часового, и когда тот вышел вместе с фонарем, подумал, что может различить призрак рассвета в потолочном люке. Окинув напоследок взглядом каюту, он вспомнил кольцо на шее: его могут украсть. Он завязал кольцо в угол шарфа Джанны и сунул шарф в карман. Он будет чувствовать себя круглым дураком, если корабли окажутся британскими, и они, вероятно, ими и окажутся — после всех этих предосторожностей.

Он вынес коробку с грузами на палубу и отдал ее старшине-рулевому около нактоуза:

— Ты знаешь, что это такое. Держи ее при себе.

Как только Саутвик увидел его, он сообщил:

— Сплошные крики, сэр: так много шума, будто они проходят через конвой, стоящий на якоре в густом тумане перед входом в Спитхед.

Крики по правому борту были музыкальны. Даже при том, что слова были неразборчивы, Рэймидж был уверен, что может распознать определенное произношение, уловить знакомые звуки. Судно было намного ближе теперь, и судя по крикам и по последующим шумам, он был уверен, что паруса на нем то и дело убавляют, чтобы направить его по ветру туда, где, по их мнению, была «Кэтлин». Он прошел на правый борт и смог услышать еще больше голосов со второго судна — оно было еще ближе, так что он мог слышать плеск воды из-под форштевня.