Рэймидж и барабанный бой

Удивление парализовало Рэймиджа на мгновение, затем — страх неизбежного столкновения, он подбежал к фальшборту левого борта и вглядывался вперед, пытаясь разглядеть «Капитана», но ничего не видел. «Коули» была известной гостиницей возле Плимутских доков…

Он собирался окликнуть впередсмотрящих на носу, когда коммодор закричал снова:

— Ты слышишь меня, Рэймидж? Ты мечтаешь или хочешь бросить свой якорь на том свете? Держи руль прямо на залив Нищих[13] — ставь все паруса, накрути реи чертовым донам!

Рэймидж вернулся на корму с проклятиями, услышав гневный рев Саутвика через рупор:

— Или на корму, ты, пьяный негодяй! — кричал штурман. — Залив Нищих по тебе плачет! Ты у меня дождешься, я разберусь с тобой!

Теперь Рэймидж понял, что произошло — пьяный моряк уселся на конце бушприта «Кэтлин» и довольно похоже имитировал голос Коммодора…

Приказав, чтобы Саутвик оставался на корме и наблюдал за огнями «Намюра», Рэймидж пошел вперед, все еще чувствуя себя дураком и догадываясь, что матросы на палубе едва сдерживают смех. Когда он достиг брашпиля, какая-то темная фигура сказала:

— Капитан, сэр?

— Да, кто это?

— Разрешите доложить, что впередсмотрящий на крамболе правого борта пьян, сэр.

Рэймидж узнал голос Стаффорда.

— Кто впередсмотрящий на крамболе правого борта?

— Я, сэр, — сказал Стаффорд, издав потрясающую отрыжку.

— Тащи свою задницу на корму, — приказал Рэймидж. — Я покажу тебе «Коули»!

Он сказал это быстро, чтобы удержаться от смеха. Где чертов Стаффорд услышал, как говорит коммодор? Он не знал, что кокни был таким хорошим имитатором, и следовал за ним, пока тот неуверенной походкой двигался на корму, где встал, покачиваясь, в слабом свете нактоуза.

— Почему ты напился? — спросил Рэймидж резко.

— Нн-знаю, сэр — я только тяпнул один норд-вестер, а от этого не бывает вреда норманальни… я хтел скзть: норманально… — Он сделал паузу и, все еще качаясь, приложил огромное усилие, чтобы исправить ошибку: — Я имею в виду «нормальне», как грится, сэр.

— Один норд-вестер, будь я проклят! — прорычал Рэймидж. — Более вероятно — четыре полных норда. Мистер Саутвик, оснастите носовую помпу — Стаффорд должен освежить себя, выпив несколько кружек специальной морской воды «Коули» из Кадисского залива и затем постоять под помпой пятнадцать минут, пока он не разберется, «норманально» с ним или «норманальни»!

— Принесите мне кружку! — приказывал Саутвик, ухватив Стаффорда за плечо и толкая вперед. — Людей на помпу правого борта! — возопил он во внезапном приступе гнева. — Наш мистер Стаффорд спляшет не одну джигу у «Коули» сегодня вечером!

Рэймидж услышал, как помпа начала булькать, захватывая воду, потом стал слышен ровный плеск. Несколько минут спустя Стаффорд начал отчаянно блевать, и Саутвик возвратился к нактоузу, все еще держа кружку.

— Не могу понять его, сэр. Сберегал выпивку за несколько дней, но я не думаю, что это потому, что он боится. Один норд-вестер, как же!

Рэймидж вспомнил с каким хладнокровием Стаффорд пробрался в дом адмирала Кордовы.

— Нет — он не боится. Пошлите другого впередсмотрящего на нос.

Реакция Саутвика была смешанной: прежде всего он не мог поверить, что Стаффорд мог напиться с одного норд-вестера до такого состояния. Стаффорд явно поскромничал: на жаргоне моряков «норд» означает чистый ром, а «вест» означает воду, так что норд-вестер — это полкружки воды на полкружки рома, что было бы явно недостаточно, чтобы вдохновить кокни на его нынешнюю выходку.

Сразу после девяти часов — к этому времени протрезвевший Стаффорд, дрожа от холода и искренне стыдящийся, пришел на корму и принес свои извинения, после чего был отослан вниз, чтобы переодеться, — они услышали одну сигнальную пушку и затем другие: сигнал от «Виктори» флоту, чтобы все по очереди сменили галс, и повторы сигнала другими адмиралами.

— Похоже, «Капитан» входит в полосу тумана, — проворчал Саутвик.

— Если это так, — сказал Рэймидж, — то теперь настоящий коммодор будет кричать на нас, а не Стаффорд!

Поворот вслед за лидером после приказа менять галс по очереди означал, что флот идет на юго-восток. Если они не встретят врага или не будет внезапного изменения ветра, то они останутся на этом курсе до конца ночи. Где-то впереди другой флот, почти вдвое больший, тоже шел полным ходом, пытаясь пробиться в Кадис, и его задерживали переменные ветра и туман. Испанцы, вероятно, были не уверены в своей позиции, отчаянно стремились дойти до берега при свете дня и, если они знали, что британский флот поблизости, боялись собственной тени.

Примерно через три часа наступит день Святого Валентина. Рэймидж думал о родителях. Они живут в Корнуолле, в Св. Кью, и сейчас садятся ужинать, а потом, вероятно, будут наслаждаться игрой в карты. Если б не тот проклятый трибунал, думал он с горечью, его отец, возможно, держал бы флаг на «Виктори», а не сэр Джон. Дьявол побери такие мысли! Теперь была вахта Саутвика, и он решил немного поспать.

Глава восемнадцатая