Рейнджер

Я решил дать простейшее упражнение на статику. Даже пустую руку неподготовленному человеку удержать горизонтально несколько минут непросто, а если там ещё и груз, хоть и небольшой… Короче говоря, довольно наглядный, хоть и не слишком честный способ убедить солдат в их неготовности.

Дождавшись выполнения команды, я подозвал возмущавшегося инструктора и заговорил с ним вполголоса.

— Оставим пока без внимания, что вы позволили себе меня перебить — формально я вам не командир. Теперь по сути возражения. Не желаете сравнить? — я протянул сержанту свой лук.

Тот, и без того ошеломлённый моим к нему обращением, изумился ещё больше, но оружие схватил охотно. Удивлённо погладил тетиву, рассмотрел сложную многослойную конструкцию древка и, взглядом спросив разрешение, попробовал натянуть лук, имитируя выстрел. С заметным усилием дотянул правую кисть примерно до подбородка, попытался плавно отпустить тетиву, но в самом конце не удержал, тренькнув ею по наручу. Смущённо протянул оружие мне. Я, приняв лук, слитным движением обеих рук оттянул тетиву к мочке уха, плавно отпустил её. Потом, повернувшись к строю, в котором у многих руки уже опустились или дрожали, ехидно произнёс:

— Что, девочки, уже скисли?! И какой смысл учить вас стрельбе, если вы, малышки, уже через пять минут лук в руках удержать не в состоянии? А та дурная баба, что будет ржать над подружками — будет держать лук вместе с налучем и колчаном.

Смешки в строю, и без того редкие и негромкие, стихли.

Я увидел на дальнем от нас краю плаца деревянную лопату, прислонённую к кусту ручкой вниз. Расстояние — сто девяносто шесть метров, отлично, ветер — спереди и справа, под углом десять-пятнадцать градусов. Поправка… Я, немного ускорившись, потянул из колчана первую стрелу. Десятая сошла с тетивы одновременно с тем, как первая воткнулась в несчастный инструмент. Оценить кучность стрельбы не получилось: уже после четвёртого попадания лопата треснула, после шестой стрелы просто развалилась, и четыре последние пролетели через то место, где раньше была мишень. Я обернулся к подобию строя.

— Вот это вот был норматив, после выполнения которого у нас в Ордене получают право называться лучником. Но вас я буду учить по армейским нормам. Хотя я сомневаюсь, что ваша шайка наспех отловленных гномов сможет освоить даже их. Кто давал команду опустить руки с палками?! Какой смертник отменил мой приказ?! А если никто не отменял — то какого гоблина вы вытворяете?! Рученьки устали у малышей? Значит, нагрузим ноженьки. Отряд! Убрать оружие! Напра-во, вокруг плаца бегом марш!

Я пристроился сбоку от строя и подозвал к себе того сержанта, которому до того давал свой лук.

— Напомните мне, если забуду, сказать капитану, чтобы вычел стоимость лопаты из моего денежного довольствия.

Такое подчёркнуто уважительное отношение к моим помощникам было неслучайным. Я намеренно обращался к сержантам как почти к равным для того, чтобы дополнительно поднять их авторитет в глазах солдат. Раз уж я вынужден опираться на них не только в качестве командиров десятков, но и использовать в роли полусотников, то…

В общем, в этот день до обеда мы побегали — сначала на плацу, потом — вокруг форта. На будущее я с радостной улыбкой маньяка пообещал ежедневные пробежки вокруг города в качестве утренней разминки, вызвав хоровой горестный стон. Немного позанимались на гибкость и растяжку, но почти сразу прекратили — такая работа с толпой неподготовленных людей чревата травмами. Я решил сначала потренировать в этом плане десятников, а потом уже работать с мелкими группами увальней. Немножко уделили внимание силовой подготовке. В учебном центре нашлось что-то вроде комплекса простейших тренажёров — лестницы, турники, даже макет фрагмента стены! Отжимания, подтягивания, пресс…

В столовую народ пришёл в достаточно пожеванном состоянии. Я под удивлёнными взглядами бойцов подошёл к поварам и взял себе порцию из общего котла. Да уж, далеко не деликатес. Они что, крупу вообще не моют, или как? Судя по тревожной суете среди поваров, они ещё и нахимичили что-то. Вникать не буду, некогда, но пару выразительных взглядов в сторону кухни, сопровождаемых почёсыванием шеи, бросил, отчего оживление там только усилилось.