Рейнджер

После выхода из костяного зала началась чертовщина какая-то. Ну не было столько поворотов, не было! Свернуть не туда тоже шансов не было: в зале костей насчитывалось ровно два прохода, в один вошли, в другой вышли. Ну вот, точно, не пойми что творится. Вошли в комнату с четырьмя выходами, не считая того, в который вошли. А по пути внутрь единственной развилкой была овальная комната, имевшая на одну дверь меньше. Шаман проявлял явные признаки неуверенности. Что ж, есть время передохнуть. Мы с Лексом аккуратно прислонили дверь к стене — помню, с каким трудом мы пытались оторвать гладкую дверь от гладкого пола, когда ее уронили. Я прикрыл глаза, стараясь как-то привести в порядок внутреннюю энергетику.

— Японский городовой! — закричал ассасин. — Вить, хватай бандурину!

Я открыл глаза и оглянулся. Коридор, по которому мы пришли, будто крутила и сплющивала неведомая сила, а по нему самому на нас неслась полупрозрачная зеленоватая стена, чем-то похожая на тварей во дворе замка. Сразу мелькнула мысль, что при такой скорости этой дряни сбежать от нее мы не успеем. Я уже привычно и почти рефлекторно ускорился. Сдвинув восприятие, я увидел, или мне показалось, что увидел, в этой жиже какой-то узел, отдаленно похожий на жутко искаженное лицо. Почти ни на что не надеясь, схватил лук и вогнал в этот узел стрелу с наконечником из Стражьего сплава. Стена дрогнула, остановилась и начала покрываться коркой, каменеть.

Правда, я это особенно не рассматривал, мы с ассасином подхватили дверюгу, а Шаман наконец определился с выбором, закричав:

— Нам туда!

Туда так туда, главное — успеть. Ох уж эта мне дверь! Теперь мы ее еще и бегом тащим. Мы влетели в длинный коридор, образованный рядом арок. Вдруг ассасин сбился с шага и резко замедлился. Я из-за этого чуть не навернулся вместе с грузом и не сдержал короткого, но очень эмоционального возгласа. Сделаю вид, что поверил в то, что Алена могла это не услышать. Я покосился на ассасина и увидел, что он одним глазом смотрит под ноги, а вторым косит куда-то наверх. Я глянул туда — и тоже сбился с шага. Оно и немудрено: складывалось ощущение, что ни потолка, ни стен просто нет, а вокруг коридора клубится красно-оранжевое нечто, не то загустевшее пламя, не то жуткое варево, чем-то напоминающее небо в некоторых локациях старого DOOM’а. Надеюсь, это тут обои такие, а не прозрачный потолок и эта гадость вокруг.

Очередной поворот — и мы резко останавливаемся, поскольку впереди — тупик. Добротный такой, с торцевой стенкой из крупных зеленоватых валунов.

— Ну что, Сусанин? Обратно дверь сам поволочешь! — обратился я к Шаману.

— Странно, — проговорил тот. — Сова говорит, что впереди преграды нет, а она — вот она.

Дима постучал посохом по стенке. Да уж, слишком убедительно для иллюзии. Из дальнейшего разговора выяснилось, что обход искать бесполезно, потому как его нет. Ассасин предложил взорвать преграду ко всем чертям. Вот же пироманьяк. Но тут я с ним полностью согласен, пробить проход в препятствии, которого нет, и тикать дальше. Только заранее отойти подальше. Я обернулся и первым заметил очередную гадость. Коридор, по которому мы пришли, уже начинал скручиваться и срастаться.

— Некогда дольше думать! — оповестил я остальных. — Саш, кидай свою гранату, все за дверь, я прикрою.

Ну, или постараюсь прикрыть. Я схватил Алену за руку и затащил за дверь, которую мы с ассасином продолжали удерживать в вертикальном положении. Шаман встал около стенки, наклонившись в сторону будущего взрыва и выставив перед собой посох. Ему что, шурша в грудь мало было, еще и булыжников парочку хочет в голову получить? Все, некогда уговаривать, пошла граната! Я толкнул Алену вниз, навалился на нее, одновременно активируя все защитные заклинания, какие могли вспомнить и успеть наложить я и Спутник.

Ох, как рвануло! Нас трясло, колотило и волокло по коридору одним комом, при этом Аленины доспехи и успевшая вусмерть достать дверь своими углами… Не буду о грустном. Когда я пришел в себя, Алена как раз слезла с меня и вставала на ноги. Странно, вроде бы вначале она была снизу?! Так, а на чем это я лежу? Ага, правильнее сказать — «на ком», потому как Лекс вроде бы жив, что не может не радовать.

Так, Алена и я живы, Дима — я глянул на встающего по стеночке Шамана — тоже, и ассасин шевелится, значит — живой.