Рейнджер

— Вы же знаете, черный жемчуг очень, очень редок в наших краях, а секретом добычи или изготовления такого вот двухслойного жемчуга владеют лишь в одном баронстве, сюзерен которого в родне с эльфами. Такие камушки позволяют создавать артефакты, содержащие несколько совсем разных заклятий или свойств, или оперирующие совсем разными, даже противоположными, силами, или… Ну, да вы все знаете или хоть представляете, ЧТО можно сделать с Крипским жемчугом. А тут еще остатки божественных сил… В общем, ювелир предложил мне за него, — тут жрец понизил голос и наклонился к столу, — пять солеров. Это было возмутительно, в итоге мы сошлись на пяти солерах и сорока трех «лунах». Я, конечно, сразу же гневно отверг предложение продать святыню…

Тут служитель культа явно спохватился, почуяв в своих словах некое противоречие, призадумался. Драун тихонько похихикивал в бороду, Гролин сидел с нарочито непроницаемой физиономией. Дед медленно багровел. Я решил разрешить ситуацию:

— Уважаемый, я пожертвовал эту Крипскую жемчужину не Арагорну, а храму. И именно вам, как настоятелю, решать, как распорядиться пожертвованием: встроить ли в инкрустацию алтаря или, скажем, продать, а на выручку починить крышу. Все в вашей воле и вашем праве.

Жрец перевел дух.

— В общем, я искал вас, чтобы выразить свою искреннюю благодарность…

Ага, а заодно убедиться, что я в курсе стоимости подарка и не буду отбирать обратно. Убедиться срочно, до того, как получил наличность. А я призадумался — стоит ли дальше шутить с богом-шутником? Практически нет сомнений — у меня в кошельке десяток типичных «ящиков Шредингера», с той лишь разницей, что результат проверки я могу предсказать в зависимости от ее, проверки, методики. Почти несомненно: если я продам все, как простой речной жемчуг, то весь он окажется «фаршированным». А если пойду проверять — то именно и только простым речным жемчугом. В любом случае — жди жабу.

С другой стороны — я и не рассчитывал на что-то большее, чем увидел в свое первое утро в этом мире. Значит, при любом раскладе я ничего не теряю, так что можно смело давить маленького головастика, пока он еще не жаба. И еще — вряд ли Арагорн обидится на мою транзакцию. С одной стороны — выходка вполне в его духе, с другой — дала ему возможность подшутить надо мной, да и над жрецом.

Успокоив себя такого рода рассуждениями, я перехватил инициативу в разговоре и перевел его на тему эльфов. В течение следующего часа подтвердились мои самые странные и неприятные подозрения: эльфы исчезли, никто не заметил или не помнил, как и когда. И ни одна живая душа не удивилась и не заинтересовалась! Притом что у одного из наших собеседников, как оказалось, были некие деловые контакты с эльфами. Так вот, он переживал из-за расстроившихся сделок, потерянных денег, но тоже не стал доискиваться причин, даже не почувствовал такой необходимости! Такое глобальное воздействие на психику населения уже не просто беспокоило — оно пугало мощью противника. Стоп, почему я подумал «противника»? А чему удивляться — если это не сами эльфы прикрыли свой уход таким вот мороком, что вряд ли, то сила, устранившая один из светлых народов, явно и недвусмысленно враждебна остальным.

Но был и обнадеживающий момент — примерно после пятнадцати минут разговора с интенсивными попытками достучаться до разума собеседников у них появлялось любопытство и удивление, в том числе и своим собственным поведением, а еще — злость на того (или тех, или то), кто это с ними сотворил. Оставалось надеяться, что, выбравшись из-под моего влияния, люди не вернутся к прежнему состоянию, а наоборот — смогут разбудить еще кого-то из окружающих. Интересно — это Арагорн придал мне такое свойство, быть живым противоядием для чужих чар, или это проявился тот факт, что на момент воздействия неведомой силы на Мир меня в нем не было, и я просто не подвергался промывке мозгов? Кто знает…

Проговорили мы часа три — время, как обычно в таких случаях, летело незаметно. Так же незаметно «улетели» три кувшинчика вина литра по два каждый, из которых, правда, я заказал лишь один. На несколько взрослых мужчин вроде бы немного, но некоторых развезло. Да уж, народ явно непривычен к крепким напиткам, если так реагируют на продукт, в котором от силы градусов двенадцать-четырнадцать. Распрощавшись со жрецом и собеседниками, я, сопровождаемый эскортом мотоциклистов в неумелом исполнении парочки двурвов, подошел к «своей» официантке:

— Спасибо вам за гостеприимство. Хотелось бы его продолжить и углубить, а именно — остановиться у вас денька на три, пока не закончу свои дела в городе. Не подскажете, к кому обратиться?

— Разумеется, я провожу вас к управляющему, он проведет все расчеты.