Рейнеке-лис

- Согласитесь, племянник, что у меня прелестные дети. Как вам нравится мой старший - Рейнгарт? А младшенький - Россель? Они уже кое-что помаленьку смекают: этот курочку схватит, этот - цыпленка. Даже плавать умеют и отлично ныряют. Могут добыть и утку или чибиса. Я и почаще пускал бы их на охоту, но нужно еще привить им осторожность и сноровку. Надо их научить, как оберегаться ловушек и гончих собак. Ну, а когда пройдут настоящую школу, пусть хоть ежедневно доставляют в дом добычу. В меня пошли сынки: играют в опасные игры. Только начнут - и все звери от них врассыпную! А стань им кто-нибудь на пути, так они его сразу за горло, и дело с концом. Хватка у них тоже моя! Бросаются быстро, прыжок точно рассчитан. Это я считаю главным!

- Честь и хвала вам,- заметил Гримбарт.- Это большая радость, когда дети вырастают такими, какими их желают видеть родители, и с детства стараются им помогать.

После ужина все отправились спать и отлично уснули на свежем сене.

Впрочем, Рейнеке от страха долго не мог уснуть. До самого утра он томился в раздумьях. Утром он сказал жене:

- Не волнуйся: я обещал Гримбарту пойти вместе с ним ко двору. Сиди себе спокойно дома. Что бы ни болтали про меня, ничему плохому не верь и охраняй замок. Вот увидишь, все будет как нельзя лучше.

- Удивляюсь,- сказала госпожа Эрмелина, - как вы решились снова пойти ко двору, где вас так не любят?

- Конечно, - откликнулся Рейнеке,- там шутками не пахло. Но, как известно, под солнцем всяко случается: то уже держал в руках, то - ах! все пыль и прах! Лучше уж я пойду - есть у меня там кое-какие дела. Не волнуйся, душенька. Постараюсь скоро вернуться. Запомни же мои наставления, будь умницей!..

ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ

Когда на следующий день Рейнеке и Гримбарт шагали по привольной широкой степи, направляясь ко двору короля, лис вдруг воскликнул с веселым задором:

- Чует мое сердце, что и на этот раз все обойдется отлично! Однако, мой милый племянник, с тех пор как я исповедовался перед вами, я опять много грешил. Мне нужно снова открыть перед вами душу. Вот послушайте. Я ухитрился получить котомку из куска шкуры медведя Брауна, которую содрали с него по приказу самой королевы. С ее же согласия с ног волка и волчицы стянули для меня по паре сапожек. Все это я хитростью добыл. Я очень ловко одурачил короля; сочинил ему сказочку про сокровища, а он и поверил! Я убил бедного зайца Лямпе и свалил это преступление на невинного барана Бэллина, и тот стал жертвою королевской ярости. Кролика я тоже хватил когтями - чуть совсем не прикончил. И до чего же досадно мне было, что он убежал! Жалоба ворона тоже не выдумка: жену его Шарфенебочку я действительно уплел. Все это было уже после моей исповеди перед вами. Но об этом я тогда позабыл рассказать и непременно должен теперь в этом признаться, потому что носить такое на совести мне неприятно.

Однажды я и волк Изергим шли куда-то по своим делам и увидели в поле кобылу с жеребенком. Изергим, как всегда, был очень голоден и попросил меня:

"Узнайте-ка, не согласится ли кобыла продать мне жеребенка и сколько бы она за него взяла?"

"Ладно",- отвечаю ему. Прошел к лошади и выкинул такую шуточку.

"Госпожа кобыла,- говорю вежливо, - жеребеночек этот, как видно, ваш собственный? Простите за любопытство, а не продается ли он?"

"Что же,- отвечает она,- я, пожалуй, уступлю его за хорошую цену. Эту цену, любезный, вы можете прочесть сами: она обозначена у меня под задним правым копытом".

Я сразу смекнул, что это значит, и говорю: "Признаюсь я вам, что я мало успел и в чтении и в письме. Да и ребеночка вашего я приглядел не для себя.

Это мой друг Изергим хочет его приобрести, но постеснялся спросить вас об этом".

"Пусть,- отвечает кобыла,- он сам придет. Тогда мы договоримся о цене".

Я ушел и рассказал волку, что кобыла согласна продать жеребенка и что цена обозначена у нее на правом заднем копыте.

"К моему огорчению,- добавил я,- я не смог ее прочесть, потому что ни читать, ни писать меня не учили. Вы знаете, как часто приходится мне страдать из-за моей неграмотности. Так что придется вам выяснить цену самому. Авось вы разберете, что у нее там написано..."

"Было бы странно,- ответил мне волк с гордым видом,- если б я не разобрал! Я знаю немецкий, латынь, итальянский и даже французский языки!

Ведь когда-то я учился в университете у знаменитых ученых и сам имею ученое звание. Я разберусь в любом документе не хуже, чем в собственном имени! Не беспокойтесь - мордой в грязь я не ударю!"

Подошел он к госпоже кобыле и спрашивает, по своему обыкновению, очень грубо:

"Эй, вы, послушайте! Сколько стоит ваш жеребенок? Но только без лишнего!"

"Извольте, почтенный,- отвечает она,- прочесть цену у меня под правым задним копытом".

"Так покажите мне ее!"- проворчал нетерпеливо волк, а кобыла ему:

"Смотрите!"

Подняла она из травы ножку, а на ножке у нее - новенькая подкова, на шести шипах! Кобыла ни на волос не промахнулась - лягнула волка в самую голову! Волк, оглушенный ударом, упал как убитый, а лошадь ускакала прочь, и жеребенок за ней.