Рейнеке-лис

- Успокойтесь и отправляйтесь в дорогу,- благожелательно сказал он Рейнеке.- Ищите сокровища, а если вам понадобится моя помощь, она будет вам оказана.

- Вашей милости я не забуду,- ответил радостно Рейнеке- Дело покуда темно, но оно прояснится. Я буду странствовать денно и нощно и спрашивать каждого встречного. Если же я обнаружу сокровища и благополучно доставлю их вашему величеству, тогда мой труд будет наконец вознагражден и моя верность вам будет доказана навсегда!..

Король охотно слушал мошенника, да и все остальные поверили этой архинаглой лжи. Один только волк Изергим не сдержался. Злобно скрежеща зубами, он вскочил со своего места и воскликнул:

- Так, государь! Вы опять поверили этому вору, который уже столько раз обманывал вас? Или вы не видите, что мошенник снова обошел вас, всех нас оклеветав? Он ведь в жизни правды но скажет и будет беспардонно лгать, покуда не сдохнет! Нет, от меня он так легко не уйдет! Вы убедитесь, какой это лживый прохвост! Мне известны три его преступления, и он ответит за них, хотя бы дело пахло смертельной схваткой! Тут был разговор о свидетелях, но какой в них толк? Как бы они его ни уличали, мерзавец все повернет, как захочет. Ну, а если свидетелей нет? Выходит, что тогда преступник может и дальше совершать преступления? Да и кто же решится выступить против этого рыжего негодяя? Он всех оплюет и утопит! Нет, теперь я буду судить его по-своему! Берегись ты, разбойник!

ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ

Началось новое судебное заседание. Волк Изергим приступил к обвинению:

- Сейчас вы поймете, мой справедливый государь,- так начал он свою речь,-что Рейнеке был негодяем, негодяем остался и ничем другим никогда не будет. Много наплел он тут разных гнусных историй, чтобы обесчестить меня и весь мой род. Недаром он всегда старался причинить горе мне и моим близким.

Однажды он уговорил мою жену Гирмунду переправиться через болото к пруду. Рейнеке уверял ее, что там она может за один день наловить целую гору рыбы. Для этого, мол, ей стоит только погрузить свой хвост в воду и сидеть, дожидаясь улова: к ее хвосту прицепится столько рыбы, что нам всей семьей ее не осилить.

Сначала вброд, затем вплавь добрались они до плотины. "Вот здесь тебе надо погрузить свой хвост!"- сказал лис моей жене.

Гирмунда так и сделала. Холодало. К вечеру ударил жестокий мороз, воду затянуло льдом, и хвост Гирмунды так примерз, что она уже не могла сдвинуться с места. Ну, жена и решила, что рыжий плут сказал правду и к ее хвосту действительно прицепилось очень много рыбы.

В это время я как раз проходил по берегу и услышал отчаянный крик моей Гирмунды. Гляжу: бедняжка не может шевельнуться, а Рейнеке вокруг нее прыгает, бьет ее лапами, дразнит и всячески над нею издевается.

"Рейнеке!- закричал я.- Что ты делаешь, мерзавец!"

Он оглянулся и убежал прочь. А я еще долго возился в ледяной воде, ломал и грыз лед вокруг Гирмунды, чтобы выручить бедняжку. Увы, все кончилось далеко не благополучно. Гирмунда в нетерпении рванулась - и четверть ее хвоста так и осталась во льду, Жена громко взвыла от боли. Крестьяне услыхали и сбежались с вилами и топорами, а бабы даже с прялками. "Ловите их, бейте, топите!"- горланили они. Натерпелся я страху, и Гирмунда тоже! Мы едва унесли ноги, а бежали так, что пар над нами клубился. И это несмотря на сильный мороз! Какой-то длинноногий верзила, отвратительный парень, все же догнал нас и долго преследовал, донимая на бегу своей пикой. Если б не ночь, нам бы от него не уйти!

К счастью, мы успели свернуть в прибрежный камыш. Сунуться туда в темноте крестьяне не посмели, и мы спаслись...

Вот, государь мой, в каких преступлениях обвиняю я лиса: наглый, жестокий обман, который мог стоить жизни моей жене, нанесенное ей тяжкое оскорбление и, наконец, убийство зайца и вороны. Покарайте же его, государь, строжайшей карой!

Король с явным неудовольствием выслушал жалобу волка.

- В этом деле разберется суд,- сказал он,- А теперь предоставим слово Рейнеке-лису.

Рейнеке тотчас выше вперед.

- Если бы дело обстояло именно так, как расписал его волк,- заговорил он,- это действительно не делало бы мне чести. Но в его словах нет и капли правды! Не отрицаю: я действительно научил волчицу ловить рыбу, указал ей дорогу к запруде и даже сам ее туда сопровождал. Но, едва заслышав о рыбе, она так понеслась, что сразу забыла все мои наставления. Если она примерзла ко льду, то лишь потому, что слишком долго сидела. Стоило ей пораньше вытащить хвост, и она поймала бы рыбы на три или четыре обеда. Но ведь "волчьему нутру жадность не к добру". Гирмунда могла сама в этом убедиться.