Реинкарнация безработных: Тревор и Саймон идут в отрыв! Том 1 (СИ)

Порыв прохладного ветерка срывает с деревьев пожелтевшие листья и, закручивая их в золотистом вихре, увлекает вслед за собой. Проносит над полями и лугами. Над играющей на улице детворой. Играя с листьями, он несет их вперед. К домам, раскиданным тут и там. Домам, стоящим на окраинах полей. Кружит, играет с ними. Еще немного и ветерок приносит золотые листья к одному из домов. На мгновенье замирает, и листва тут же опадает золотым дождем на землю. Под ноги двум мальчишкам, что фехтуют на палках. Они представляют себя благородными рыцарями. Или быть может могучими войнами? А быть может и кровожадными разбойниками. Палки с глухим стуком сталкиваются друг с другом. На лицах мальчишек озорные улыбки.

И вот один из них замирает на месте, поднимая к чистому голубому небу, на котором ни осталось ни следа от грозовых туч, свои зеленые глаза. Он смотрит как принесенные осенним ветерком листья, медленно кружась в воздухе, опускаются на землю. Его брат, который уже занес руку для очередного удара, тоже останавливается. Поднимает взгляд своих синих, словно небо после дождя, глаз и тоже смотрит на листья. Последний листочек падает между братьями. Не успевает он коснуться земли, как они тут же бросаются в атаку. Палки вновь сталкиваются с глухим стуком и тут же с громким хрустом ломаются. Братья озадаченно смотрят друг на друга, а потом начинают весело смеяться.

1

Тревор.

Незаметно пришла осень. Можно даже сказать подкралась. Хотя за последние три года я уже привык, что время пролетает незаметно. Да, вы не ослышались: мне исполнилось три года. Собственно Саймону тоже. И должен сказать, это было, наверное, самое лучшее время за все мои две жизни. Походы с отцом на охоту, рыбалка. И прочие радости жизни. Можно сказать, что к трем годам я уже освоился в своем новом теле. Свободно хожу, бегаю и прыгаю. С разговорами тоже никаких проблем нет. Я даже ставлю родителей в тупик своей рассудительностью. Саймон, кстати, тоже не так прост, как может показаться. Мой брат так же может выдать что-нибудь такое, что отец на его фоне кажется маленьким ребенком, а не наоборот. Если так пойдет и дальше, то вероятно хотя бы дома мне не придется вести себя как трехлетний ребенок.

Однако с освоением речи устной передо мной встал вопрос: а как быть с пониманием письменных текстов? Ни одной книги в доме я не обнаружил. Не удивлюсь, что и родитель читать не умеют. А если и умеют, то книги в этом мире могут быть предметом роскоши. Ладно, с этим можно было разобраться и позже. Но я все же провел эксперимент и попробовал написать на песке свое имя. Разумеется на русском языке. Получилось. Значит, воспоминания о прошлой жизни применимы и на таком уровне. Попробовав написать еще несколько слов и удостоверившись, что я все еще могу писать на «родном» языке, я пошел дальше. Удостоверившись, что рядом никого нет, и никто меня не слышит, я произнес несколько слов на русском. Говорить на своем «родном» языке как на иностранном… Довольно странное ощущение. Да и слова хоть и были знакомы, звучали как-то странно. Что ж, похоже, мои голосовые связки, да и речевой аппарат в целом не предназначен для русского. Вот и звучат слова странно и с сильным акцентом.

Так же трехлетие открыло для нас с братом запретную дверь отцовского кабинета. В котором не оказалось вовсе ничего такого необычного. Только лишь старый массивный платяной шкаф и несколько чучел животных. Видимо в молодости отец увлекался таксидермией. И получалось у него довольно неплохо. Впрочем, чучела были переселены на чердак, а в кабинет оперативно доставили две кровати и мы с Саймоном получили новую жилплощадь. И начиная с того дня, как мы переехали на новое место, из комнаты родителей каждой ночью, а иногда и днем начали раздаваться странные звуки. В основном это были призывные фразы на вроде: «Кончай!», «Не так грубо!» и самая популярная: «Роди мне ребенка!». Выкрики, как правило сопровождались тяжелым дыханием и сладострастными стонами. Что ж, с одной стороны я их прекрасно понимаю: терпели целых три года. Но с другой стороны… Постеснялись бы, в доме же дети! Но никакого стеснения не было. Поэтому долгие вечера мы с братом, слушая все это безобразие, коротали за обсуждениями того, кого же нам подарят родители: братишку или сестренку? Саймон настаивал на брате, я же был за сестренку. Одного брата и так более чем достаточно. Споры были долгими и жаркими, однако в конце-концов Саймон сдавался и соглашался, что сестренка лучше.

- Сдавайся! – Саймон взмахнул «мечом», норовя достать меня в плечо.

Сделав полшага назад, я развернул корпус, и острие его «клинка» попало в воздух. Усмехнувшись и сделав глубокий выпал вперед, я ткнул его «мечом» в живот.

- Туше! – выкрикнул я.