Читаем Реинкарнация безработных: Тревор и Саймон идут в отрыв! Том 1 (СИ) полностью

- Просто? – усмехнулся он. – Да я сознание потерял от напряжения! – воскликнул он. – Такие затраты маны и такие нагрузки просто не оправдывают себя. Не удивлюсь, что тут вообще считается невозможным создать с помощью магии что-то внутри другого тела или организма.

- Так… - я потер подбородок. – Значит чисто теоретически можно создать огненный шар внутри монстра и поджарить его?

- Возможно, - Тревор снова поскреб за ухом и кивнул. – Но думаю ты помрешь от перегрузки вместе с монстром.

- Понятно, - вздохнул я.

«Мой брат – гений», усмехнулся я про себя.

Чувствовал ли я зависть в тот момент? Нет, скорее гордость. Я уже слишком взрослый, чтобы так по-детски завидовать. Да и потом… Вдруг у меня с магией огня получится лучше, чем у Тревора?

- Ладно, - я встал и отряхнул штаны. – Надо подстрелить кого-нибудь к ужину и возвращаться домой, - я подал Тревору руку.

- Полностью поддерживаю! – ухватившись за мою руку, он вскочил на ноги и пошатнулся. – Все-таки не стоит так бездумно тратить ману, - вздохнул он и снова поскреб за ухом.

Эта привычка потом намертво к нему прицепилась.


Тревор.


После того случая с зайцем я почувствовал, что мой лимит маны увеличился в несколько раз. Естественно я сразу же попытался это проверить. И полдня простоял перед колодцем «заполняя» его водой с помощью своих водяных шаров. Полдня я использовал маленькие, большие, огромные, водяные шары. Водяные иглы. Я нагревал воду и охлаждал ее. Стрелял шарами с разной скоростью. Пытался вложить в заклинание максимум маны, что выстрелить с максимально возможной скоростью. Я даже поднял из колодца объем воды примерно равный ведру. И ничего. Мне надоело это занятие прежде, чем я узнал свой предел. Итак, выходит, что запасы маны у меня намного выросли. Я прекрасно понимал, что задирать нос и думать о том, что они стали бесконечными – это глупо. В конце-концов я использовал магию явно начального уровня. Так что проверить свои лимиты я смогу только тогда, когда расширю свой арсенал.

А теперь к вопросу о том бедном зайце, что пал жертвой моего жестокого эксперимента. Первоначально я хотел сделать кровь животного густой. В своих экспериментах с водяными шарами я дошел до того, что Смог: изменять размер снаряда; играя с поверхностным натяжением, менять форму снаряда; поднимать температуру воды до горячей или понижать ее до холодной. А еще делать воду мягкой или жесткой. В плане атакующей магии это совершенно бесполезно: шары из мягкой или жесткой воды наносили одинаковые повреждения деревьям. Ну а вот руки мыть все-таки лучше в воде пожестче. Так же у меня получилось менять… Консистенцию снаряда. Нет, полностью поменять агрегатное состоянии воды я не мог. Для получения пара или тумана, так же как и для льда явно нужна другая магия. Но вот довести водяной шар до чего-то похожего по консистенции на глицерин у меня все же получилось. Вот я и подумал, что смогу загустить кровь зайца. Разумеется, ничего не вышло. Тогда я попробовал создать внутри него водяной шар и лопнуть его. Результат был печальным. Для бедного зайца. Ну и для меня. Ибо я думал, что у меня глаза вылезут от напряжения. А вся моя мана просто испарилась. Исходя из этого, я сделал вывод: подобное применение магии нерационально.

Глава 6.

И вот время возобновляет свой бег, возвращаясь в привычное русло. Лето набирает обороты. Деньки становятся все жарче. Иногда небо нет-нет, да и затягивает легкими серыми тучками. И тогда льет теплый летний дождь. Люди и поля радуются каждой капле воды. Видимо глядя на них озорной летний дождик иногда перерастает в самую настоящую грозу. И тогда сверкают молнии и грозно грохочет гром. Но словно видя как всходы на полях словно тянуться к нему, ловя каждую крупную каплю дождя. Видя, что людям все ни почем и они продолжают заниматься своими делами, радуясь приятной прохладе посреди жаркого летнего дня, грозовые тучи, словно обиженные, постепенно расползаются в стороны. Открывая чистое голубое небо и освобождая дорогу теплым солнечным лучам.

Именно в эту жаркую пору мальчик, что живет в самом большом доме, стоящем на окраине деревни, собирается закончить свое обучение магии. Его учитель юная девушка. Но ее внешность обманчива. Не думаю, что будет большим сюрпризом, если окажется что за плечами у нее множество самых невероятных приключений. Действительно, судить человека по внешности – удел недалеких людей. Пусть она и считает, что не смогла толком научить юного мага, но она гордится своим учеником. И сердце ее трепещет каждый раз, когда мальчишка называет ее «Мастер». Скоро она примет у него последний, выпускной, экзамен и покинет эти края.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее