Читаем Реинкарнация да Винчи полностью

Лариса Николаевна. Я тоже понятия не имею, что там за песня и почему он на ней так зациклился. Может, вы поговорите с ним, Василий Михайлович?! Вы сможете на него повлиять. Для него родители сейчас – злейшие враги, а вас он непременно послушает.

Стрельников. Песня, говорите? Что же… Это ещё интереснее, чем я предполагал. У него дивергентное мышление. Его мировосприятие проходит под другим углом. Нам недоступны такие материи. По уровню эксцентричности он мне напоминает Сальвадора Дали, а по уровню таланта – автора «Моны Лизы». Он же просто настоящая находка! Такие рождаются один раз в сотню лет!

Пётр Елисеевич. Ты не устал ещё горячку пороть? Может, он ещё высший разум?! А давай он выступит посредником в контакте с инопланетной цивилизацией! Послушай, змей-искуситель! Я понимаю, что у тебя денег хоть пятой точкой жуй, но и мы не бедствуем. Знаю, что мы нищеброды, по твоим меркам. Но нам ничего от тебя не нужно. Если у тебя есть свои дети, то ты прекрасно понимаешь, насколько мне дорог мой отпрыск. Все его закидоны я вытерплю, дьяволу назло. Убеждён, что он слишком заигрался в своё хобби и просто не может выйти из образа. Не сомневайся, я ему помогу вернуться к своим корням. Реальности наплевать, дружишь ты с ней или нет. Если будешь пытаться от неё убегать, она тебя нахлобучит. Не смей играть на материнских чувствах моей жены и не манипулируй незрелостью моего ребёнка. Побереги свои отмытые денежки для более осмысленных работ. Надеюсь, ты мои намёки правильно понял?!

Стрельников. Более чем. Но учтите, когда Леонид будет пожинать плоды успеха, ваш патологический «прагматизм» растворится как туман. И вы будете громче всех кричать, что это непосредственно вы демиург творческого подъёма вашего сына. И я вам не позволю врать себе и окружающим о своей участливости. Просто запомните мои слова, Пётр Елисеевич. И поднимитесь на пару этажей мировосприятия выше.

Пётр Елисеевич. Если ты всё сказал, то разговор окончен! Схема эвакуации тебе не понадобится – где дверь, знаешь!

Лариса Николаевна. Петя, полно тебе! Хватит уже хамить гостю. Ну что ты тут устроил?!

Стрельников. Не беспокойтесь, Лариса Николаевна! Всё в полном порядке. Спасибо за ваше время и гостеприимство, Пётр Елисеевич. Не злитесь так, я прощаю вам вашу неуверенность в сыне, но никогда не смогу простить вам вашу неуверенность в себе. Она губительна.

Пётр Елисеевич. Пошёл вон отсюда, жалкий эпигон! Я гляжу, ты стремишься повторить путь легендарного Павла Третьякова. Но ты по масштабу личности даже на его подражателя Ивана Евменьевича Цветкова не тянешь. У последнего вкусы не так дурны были. Ты особо не любуйся собой. Ты не самый эрудированный в этом мире. Ступай с Богом и никогда больше не разбрасывай в этом доме свой вербальный яд.

Стрельников. Такого обещать не могу. Я реалист. Уверен, что мы ещё увидимся. Всего доброго.

Пётр Елисеевич. И тебе не кашлять мокротами!

Лариса Николаевна. До свидания, Василий Михайлович. Если встретите Лёню, дайте нам знать, обязательно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Саломея
Саломея

«Море житейское» — это в представлении художника окружающая его действительность, в которой собираются, как бесчисленные ручейки и потоки, берущие свое начало в разных социальных слоях общества, — человеческие судьбы.«Саломея» — знаменитый бестселлер, вершина творчества А. Ф. Вельтмана, талантливого и самобытного писателя, современника и друга А. С. Пушкина.В центре повествования судьба красавицы Саломеи, которая, узнав, что родители прочат ей в женихи богатого старика, решает сама найти себе мужа.Однако герой ее романа видит в ней лишь эгоистичную красавицу, разрушающую чужие судьбы ради своей прихоти. Промотав все деньги, полученные от героини, он бросает ее, пускаясь в авантюрные приключения в поисках богатства. Но, несмотря на полную интриг жизнь, герой никак не может забыть покинутую им женщину. Он постоянно думает о ней, преследует ее, напоминает о себе…Любовь наказывает обоих ненавистью друг к другу. Однако любовь же спасает героев, помогает преодолеть все невзгоды, найти себя, обрести покой и счастье.

Александр Фомич Вельтман , Амелия Энн Блэнфорд Эдвардс , Анна Витальевна Малышева , Оскар Уайлд

Детективы / Драматургия / Драматургия / Исторические любовные романы / Проза / Русская классическая проза / Мистика / Романы
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия
Синдром Петрушки
Синдром Петрушки

Дина Рубина совершила невозможное – соединила три разных жанра: увлекательный и одновременно почти готический роман о куклах и кукольниках, стягивающий воедино полюса истории и искусства; семейный детектив и психологическую драму, прослеженную от ярких детских и юношеских воспоминаний до зрелых седых волос.Страсти и здесь «рвут» героев. Человек и кукла, кукольник и взбунтовавшаяся кукла, человек как кукла – в руках судьбы, в руках Творца, в подчинении семейной наследственности, – эта глубокая и многомерная метафора повернута автором самыми разными гранями, не снисходя до прямолинейных аналогий.Мастерство же литературной «живописи» Рубиной, пейзажной и портретной, как всегда, на высоте: словно ешь ломтями душистый вкусный воздух и задыхаешься от наслаждения.

Arki , Дина Ильинична Рубина

Драматургия / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Пьесы