Элизабет Хэйч писала в
А между тем крокодила и тигра он видел в зоопарке.
Элизабет Хэйч была воспитана в духе традиционного для Венгрии христианства. Вместе с тем у неё не было предубеждений против явлений, которые в наши дни называют сверхъестественными. В молодости она экспериментировала со «столоверчением» и автоматическим письмом. У неё самой ещё до того, как Гедеон заговорил о прошлой жизни, были предположительные воспоминания о двух прежних жизнях. Одно из них возникло во сне, другое — в похожем на транс состоянии, когда её глаза были открыты. Таким образом, она ясно осознавала возможность прошлых жизней. Тем не менее она выслушивала Гедеона, не пытаясь убедить его говорить больше, чем он желал сказать в данный момент. Она написала (в
Несмотря на то, что Элизабет Хэйч уверилась в том, что Гедеон действительно рассказывает о прошлой жизни, её всё же беспокоило, что ребёнок из венгерской буржуазной семьи 1920-х годов полагает, будто свою предыдущую жизнь он провёл в Африке. Другие члены её семьи, узнавшие о том, что говорил Гедеон, выражали такую же озабоченность.
Позже у Элизабет Хэйч были и другие видения, на этот раз о прошлой жизни в Древнем Египте. По её мнению, Гедеон присутствовал в той её жизни, когда она дурно обошлась с ним. Тогда он сбежал из Египта к племенам, обитавшим где-то в Африке, где он жил, умер и переродился негром. И всё же он, верила она, сохранив с ней связь, родился снова уже как её сын.
Это толкование допускало странные слова Гедеона, с которыми он обратился к матери примерно за шесть месяцев до того, как прозвучали его первые заявления о прошлой жизни. В то время Гедеон серьёзно заболел; у него был сильный жар, лимфатические железы увеличились. Врач вколол ему «сыворотку», после чего он начал бредить. Целых пять дней Элизабет Хэйч оставалась с ним сутки напролёт, почти всё время держа его на руках. Один раз, когда она попыталась немного изменить позу, Гедеон вцепился в неё и закричал: «Нет, нет! Держи меня! Если ты будешь всё время просто крепко держать меня, то я прощу тебе весь вред, который ты причинила мне». И поскольку Элизабет Хэйч была для Гедеона, по её мнению, матерью любящей и заботливой, то она была обескуражена этим заявлением Гедеона. Она спросила Гедеона, что же она сделала ему такого, чтобы нуждаться в его прощении. Мальчик ответил, что он не знает, и повторил, что если она будет только сидеть на месте и крепко держать его, то он простит ей всё.
Предполагаемые воспоминания Элизабет Хэйч о её собственной прошлой жизни в Египте, как и своеобразное истолкование странного заявления Гедеона о прощении, когда он бредил в лихорадке, остаются непроверенными и на самом деле являются непроверяемыми. Истина может заключаться в перемене убеждения Элизабет Хэйч. Заявление Гедеона о прощении, возможно, сохранялось в уме Элизабет Хэйч на более низких уровнях сознания до тех пор, пока наконец не породило фантазию, которая, как казалось, объясняла потребность в таком прощении. Сейчас я не могу сказать, какое объяснение нам следует предпочесть.
Радужка у Гедеона была голубого цвета, а волосы — русого. Волосы у него были прямыми, без малейшего намёка на кудри, иногда называемые курчавыми волосами, характерные для африканцев. Его губы не были пухлыми, как часто бывает у африканских негров. В общем, он походил на типичного европейца.