Реинкарнация: вторая жизнь в альтернативном мире

Признаться, говорить так на постоянной основе довольно трудно, но я уже немного привык. Да и, впрочем, ещё сложнее — случайно не сказануть лишний раз слово, которое попросту не может знать обычный, четырёхлетний ребёнок. Тем не менее, буквально годы тренировок, проведённых в безответном молчании с моей стороны, позволяют мне и сейчас без особых проблем справляться с подобным.

— Сейчас вы начнёте учиться! — и ответив, улыбнулась чуть сильнее, в этот же момент взявшись за укладывание моих слегка растрёпанных волос.

Значит, всё же выходит, что та ведьма обращалась к нам?

— Уфица? Уфица фитать?

Да, нас действительно уже начали учить читать.

Ну как «уже».

Если так припомнить, то где-то в год нам перед сном начали иногда читать книжки — самые обычные, детские сказки, разумеется. Со временем же пропало это «иногда», и примерно через полгода после этого книжки нам стали читать уже каждую ночь. В два же года, помимо чтения на ночь, появилось и дневное чтение после приёма пищи — утром и в обед, соответственно.

А уже в три года нас самих начали учить читать.

И хоть я в этом совершенно не разбираюсь, но, по-моему, трёхгодовалые дети ещё слишком малы для такого. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление, исходя из того, что я наблюдал. Большая часть детей либо не была заинтересована в обучении, либо… ещё даже банально не понимала, что от них хотят. Но, справедливости ради, стоит отметить, что среди всех детей оказались и те, кто с большим интересом увлеклись книгами и обучением чтению, ввиду чего к этим сегодняшнему дню они неплохо знают буквы и даже могут что-то прочесть.

Опять же, не знаю, насколько это похвальный результат, однако, как по мне, для четырёхлетних детей это более чем хороший результат. А может, даже очень хороший.

Что же, кстати, касается меня, то я решил не выделяться из общей толпы и, подстраиваясь под большинство, выдавал результат чуть лучше среднего.

— Нет, не читать, — помотала она головой с улыбкой на лице, продолжая бороться с моими несколько кудрявыми, волнистыми волосами. — Вы будете учиться кое-чему куда более интересному!

«Учиться кое-чему куда более интересному».

Тут не нужно быть экстрасенсом или просто проницательным человеком, чтобы с моими знаниями понять, что она под этим подразумевает, говоря это с таким энтузиазмом. А ещё, если учесть, что позвала нас та, кто выглядит, как самая настоящая ведьма из сказок моего мира, то всё становиться вовсе очевидно…

Только вот…

Нас, четырёхлетних детей, что, действительно будут учить магии? Ладно ещё меня — потому что я сохранил сознание с прошлой жизни, но во-первых — об этом никто не знает, а во-вторых — другие дети-то самые обычные — это я могу с уверенностью заявить, проведя с ними столько времени.

— Ну всё, готов! — закончила она расчесывать меня, после чего встала и, оглядев других служанок, что уже закончили приводить детей в порядок, кивнула.

Другие служанки тут же тоже ответили ей кивками.

После этого она посмотрела на меня и протянула мне левую руку. Я посмотрел на неё и несколько нерешительно взялся за неё своей маленькой рукой, всё ещё нервничая от незнания того, что ожидает нас. Вслед за этим мы с ней прошли к другому ребёнку, который уже взялся за её правую руку.

И к этому моменту все служанки повторили то же самое: каждая из них держала за руки двоих детей. Причём, насколько я заметил, никаких критериев отбора детей не было: ни пол, ни раса, ни интеллектуальные способности — ничего из этого не играло роли в том, кто с кем стоял.

По крайней мере, я этого не заметил.

После же того, как все служанки взяли под руки детей, они осмотрелись, убедились, что никого не забыли, потом переглянулись между собой, кивнули друг другу и… начали выводить нас из комнаты. И уже через несколько секунд вся наша не самая маленькая группа оказалась в коридоре, направившись куда-то налево — куда никто из нас, детей, ещё ни разу не ходил.

До этого, как я уже говорил ранее, мы выходили из комнаты лишь по двум причинам: мытьё и поход в туалет. В обоих случаях мы шли всегда направо до самого конца коридора, где и находились обе комнаты.

И, кстати говоря, если при мытье мы выходили из нашей комнаты с самого начала, то вот ходить в туалет «как взрослые» начали лишь с двух с лишнем лет. Чему лично я тогда был невероятно рад, ведь я наконец-то смог перестать испытывать постоянный позор от столь естественных вещей. Да и служанкам стало явно попроще, но это меня, честно говоря, крайне мало заботило.

А тем временем, мы продолжали идти по коридору в новую для нас всех сторону под нескончаемый детский лепет, громкий смех и тихое, редкое хныканье.

Сам по себе коридор в этом направление ничем не отличался от того направления: те же чёрные каменные плитки, из которых тут было построено абсолютно всё; те же фонари с горящими свечами внутри, развешанные на стенах с обоих сторон; и те же обычные, деревянные двери, изредка встречающиеся с обоих сторон.

Здесь не было ничего, что отличалось бы от другой стороны коридора.