Реинкарнация

ЗУЙКОВ. Тогда вы меня вдвойне богаче, вдвойне должны и понимать! Я ведь, Сергей Петрович, и врачей прошел, и экстрасенсов, и колдунов… Все – мимо! Пока знающие люди не вывели на Иерарха, то есть специалиста по «карме». По реинкарнации, в смысле… Он вообще-то наш, русский мужик, брат Георгий. Православным остался, но признает по некоторым вопросам буддизм. Он мне и сказал: «У дочки твоей душа рвется, потому что ее собственную, нежную душу, больная душа Ильича теснит… И та, Ильичева душа, не отстанет, пока прах его не захоронят, земле не предадут с молитвой…» Прах – не тело, тут религия позволяет чисто условно: кусочек кожи, ноготь, волосок!.. Я и со священником в Питере договорился. Захороним по-людски, в могиле матери, как Ленин и просил… Мне только б праха чуть-чуть… Я деньги дам! Доллары могу… Я тут подработку брал у фирмачей… Мне зелеными заплатили! Еще добуду!.. Пожалуйста!

БУРАНОВСКИЙ (в отчаянии). Перестаньте нести эту дикость! За кого вы меня принимаете? Не стану я вам волоски приносить, ни за зеленые, ни за красные. Господи Боже, да что это за дикость пришла на эту землю? Первобытный век!

ЗУЙКОВ. А вы, Сергей Петрович, в Бога верите?

БУРАНОВСКИЙ. Это уж, извините, не ваше дело! Вопрос интимный, и в Европе считается неприличным!

ЗУЙКОВ. «Мы не в Европе, мы – в Азиопе» – как говорил наш политрук. Впрочем, не хотите – не отвечайте. Отнюдь не важно! Я вам так скажу: если верите – грех, не верите – стыд! Семьдесят лет покойничка обряжаете, воском да медом вены фаршируете, а потом кричите: откуда дикость?!

БУРАНОВСКИЙ. Однако, я смотрю, вы специалистом стали!

ЗУЙКОВ. Все по вашим брошюркам…

БУРАНОВСКИЙ. Ну, ладно, вы себя тоже ангелом не выставляйте! Кто у нас «гранитная команда»? Кто «человек с ружьем» на виду страны под бой курантов?!

ЗУЙКОВ. Это вы верно меня подловили. Мы – дураки! И знаете почему? Потому что – на виду у всех стоим как пни, не моргнем! А вы – там внутри копаетесь, мух отгоняете… Засекречены! Вместе с пайками своими да премиями…

БУРАНОВСКИЙ. Да! Вот это мы мастера – чужие заработки считать. Знали б вы те премии, которые наши ученые получали: круглосуточный надзор, бесконечные доклады-проверки… Академик Збарский, основатель саркофага, был репрессирован!

ЗУЙКОВ. Один, что ль? Полстраны сидело, и безвинно. А на нем вина – не отмолишь… Сахаров бомбу придумал – полжизни каялся. А этот похуже водородной, биохимическую бомбу под страну подложил посреди Москвы – и ничего! Ведь мог бы смелости набраться тогда, в двадцать четвертом году, сказать: «Не получается мумия! Извините! Не в пустыне! Климат не тот! Отнюдь!» И все! Страна, может, половину беды не знала б… Говорят же, не будет в доме порядка, пока мертвец не закопан. Да хрен с ней, со страной! Я за дочку прошу, Сергей Петрович! Погибнет ведь! Хотите – на колени встану?!

С грохотом падает на колени.

БУРАНОВСКИЙ. Да прекратите вы! От черт, напился-то как… Ну, поймите, не могу… Там же в мавзолее – контроль.

ЗУЙКОВ (жалобно). Волосок всего…

БУРАНОВСКИЙ. И волоска не возьмешь. Строжайшая охрана.

ЗУЙКОВ. Весь народ что-то с работы таскает, а вы не можете? Волосок!.. И отпоем поминальную молитву рабу Божьему Владимиру!

БУРАНОВСКИЙ. Хватит! Замолчите! Все равно сейчас это пьяный и бессмысленный разговор. Позвоните мне в Москве домой, подумаю, что можно сделать… Полная чушь и язычество, но раз это для вас так важно…

ЗУЙКОВ. Важнее жизни!

БУРАНОВСКИЙ (передразнивая). «Жизни…» Не люблю этих разговоров по пьяному делу. Позвоните в Москву через пару дней.

ЗУЙКОВ. Телефончик скажете?

БУРАНОВСКИЙ. Записывайте: четыреста сорок три – двадцать один… Чего не пишете?

ЗУЙКОВ. Ваш телефон домашний, Сергей Петрович, я знаю… И никакой он не четыреста сорок три, а с двести двадцать девять начинается…

БУРАНОВСКИЙ (чуть смущенно). Если знаете, зачем спрашивали?

ЗУЙКОВ. Хотел понять, верите ли вы мне?! Ждать нам с Машей от вас помощи? Оказалось – нет! Ну и правильно! Каждый сам свою жизнь исправляй! Поэт какой-то сказал: они, мол, любить умеют только мертвых! Мертвых так мертвых, и на том спасибо! (Дергает дверь купе.)

БУРАНОВСКИЙ. Подожди, Зуйков! Зря обижаешься… Я просто хочу, чтоб в любой бессмыслице был хоть какой-то смысл. Ну при чем тут «волосок»? Что дадут эти символические похороны? В конце концов, Ильича частично захоронили тогда, в двадцать четвертом году… Вскрытие было, часть тела забальзамировали, часть предали земле…

ЗУЙКОВ. Без отпевания?

БУРАНОВСКИЙ. Было и отпевание… Он ведь все-таки крещен был, Володя Ульянов. Говорят, отпевал священник из Елоховской церкви… Но потом он, конечно, исчез в подвалах ЧЕКА… Как и другие свидетели… Похороны вождей – это как стихийное бедствие, всегда невинных в воронку затягивает… Так уж повелось со времен фараонов. Поэтому советую: забудь и откажись… Это ведь все опасная игра с дьяволом. Ты не видел случайно такой фильм – «Экзерсис» называется?

ЗУЙКОВ. Нет.