Рейс № 103 Нью-Йорк – Москва

— Неделю возишь на работу, — воспользовалась подвернувшейся возможностью поспать лишние полчаса по утрам ближайшие пять дней.

— Ариночка, давай лучше буду забирать? — пошёл жених на попятную.

— А это само собой разумеется, — строго сказала я, и Шурику ничего не оставалось, кроме как смириться со своей участью. Надеялась, этот урок пойдёт ему на пользу.

* * *

Понедельник наступил как-то слишком быстро. Проигнорировав советы Лёли, по обыкновению стянула волосы в хвост и отказалась от косметики. Вечером у меня по плану значился поход в спортзал.

Я пришла в отдел раньше всех и занялась отчётом, который нужно было сдать к концу дня. Хоть день и не предвещал ничего плохого, но всё изменилось, когда в кабинет вошла секретарша Орешкина. Одно её появление заставило меня насторожиться.

— Здравствуйте! — Алла Владимировна улыбнулась коллегам и направилась прямиком ко мне. — Арина Юрьевна, вы отправляли на мою почту отчёт для Собрания акционеров, который делали в субботу?

— Да, — недоумённо посмотрела на неё.

Коллеги в один миг оживились и уставились на меня.

— Не могли бы ещё раз его переслать? Что-то ничего не нахожу, а Константин Евгеньевич хочет ознакомиться с ним как можно скорее.

— Сейчас повторю.

Анна Владимировна, благодарно кивнув, удалилась.

«А нельзя было просто позвонить? Или обязательно надо, чтобы весь отдел узнал, что я в субботу работала?»

Спустя полчаса раздался звонок.

— Соловьёва, к президенту компании! — процедила сквозь зубы Раиса Васильевна. — Немедленно!

— Зачем? — я искренне опешила.

— Это я у тебя хотела спросить!

Я оправилась в приёмную с бешено бьющимся сердцем. Что опять не так я сделала? На негнущихся ногах подошла к кабинету Орешкина. Алла Владимировна с ехидной улыбкой на губах доложила обо мне боссу и пригласила войти. Нервно сглотнув, нажала на дверную ручку.

— Здравствуйте, Арина Юрьевна! Проходите и садитесь! — Орешкин стоял у окна, засунув руки в карманы. Его взгляд был цепким и будто пронизывающим насквозь. Он подошёл к столу и подвинул ко мне стопку бумаг. — Что на это скажете?

Я пролистала свой отчёт. Он весь был исправлен красными чернилами, словно учитель проверил работу школьницы. Я поняла, что вся субботняя работа пошла насмарку, и расстроилась…

— Не понимаю… Что не так?

— Вы использовали в отчёте данные не этого года. Переделать!

Орешкин переключил внимание на свой ноутбук. Мне следовало бы взять отчёт и уйти, но что-то во мне вдруг восстало.

— Пусть Алла Владимировна и исправляет!

— Вы за меня будете решать, кому что делать?

Ледяной тон президента ударил, будто пощёчина. Но эффект получился явно не тот, что ожидал Орешкин. Я выпрямилась и спокойно ответила:

— Не буду! У меня своей работы хватает!

На долю секунду на красивом лице молодого мужчины отразилось изумление, но его глаза быстро потемнели от ярости. Желваки на скулах заходили ходуном, губы сжались в тонкую линию и побелели, а брови сошлись на переносице. Благоразумная сотрудница, заметив такую реакцию, попробовала бы всё исправить, но во мне и самой сейчас всё внутри клокотало от злости на секретаршу, что подсунула не те данные, и на себя, что даже не обратила на это внимание.

— Мне подсунули не те данные! Я брала их с приготовленного для меня листка… Да вот он! — я вытащила из кармана смятый лист с колонками цифр, разнесёнными по периодам, и швырнула его Орешкину. Я прихватила его совершенно случайно, торопясь накануне уйти домой. — Вот и разбирайтесь со своей секретаршей, зачем она это сделала! — я вскочила и стукнулась коленкой о стол.

На глаза тотчас навернулись слёзы и от боли, и от обиды, и от того, что я даже не могу просто встать с кресла без происшествий. Не желая показывать перед президентом свою слабость, я выскочила из кабинета, не закрыв за собой дверь.

Я потеряла счёт времени, скрываясь от всего внешнего мира. В голове одна мысль сменялась другой. Первым желанием было снова написать заявление на увольнение и больше никогда не появляться в этом рекламном агентстве.

Возвращаться к работе не было никакого желания, но сидеть весь день в туалете тоже не вариант. Я умылась холодной водой, глубоко подышала, успокаивая сильно бьющееся сердце и вернулась в отдел, громко стуча каблуками в тишине коридора.

— Как прошла встреча с президентом? — ехидно поинтересовалась Лера.

— Сходи и узнай! — коллега меня ужасно бесила, но я впервые ответила резко, пресекая её желание поиздеваться надо мной.

— Лера! — повысила голос Раиса Васильевна.

Я благодарно на неё посмотрела и уставилась в экран компьютера. Однако зазвонивший телефон заставил меня встрепенуться и вернуться к реальности. Глубоко вздохнув, продолжила работать.

Скоро в отдел снова пришла Алла Васильевна. Она молча положила передо мной папки и тут же как-то тихо ушла. Можно было не сомневаться, что босса задело моё поведение, но он ждал выполнения его требований. Да уж, Орешкин — не айсберг, способный таять под тёплыми солнечными лучами, а непробиваемая скала, которую ни шторм, ни бушующие волны, ни другие катаклизмы не способны разрушить или сдвинуть с места. Но даже это только на время…