И вот она снова в этой машине. Ведет ее одной рукой на предельной скорости по рытвинам, воронкам и ухабам проселочной дороги, другой рукой, не оглядываясь, снимает айфоном все, что происходит позади нее в салоне. Алехин стоит на одном колене к ней спиной, выставив сошки пулемета в разбитое заднее окно, и, подпрыгивая всем телом на колдобинах и от отдачи, строчит по нагоняющей их погоне. Вот он разворачивается и кричит ей во весь голос, стараясь перекричать рев мотора и звуки непрекращающейся автоматной и пулеметной стрельбы, оглушающие их сквозь разбитые стекла изрешеченного пулями «Патриота»: «Fucking running out of fucking ammo! Can you fucking speed up the fucking thing, woman?!»107
Она остановила запись, прокрутила назад и проиграла снова. И снова, и снова. Его искаженное азартом боя, прекрасное в ярости, обветренное, загорелое лицо с ввалившимися под двухнедельной щетиной щеками, с покрасневшим, словно налитым кровью шрамом над губой, с сузившимися в щелочки-бойницы голубыми глазами, вдруг стало таким, таким близким, таким родным...
А Сергей снова и снова кричал ей в лицо: «Can you fucking speed up the fucking thing, woman???!!!!»
В российских новостях сказали: «Покушавшийся погиб на месте. Мотивы покушения устанавливаются».
Джейн выключила видео, бросила айфон на диван, вновь уткнулась лицом в подушку и зарыдала так, как никогда еще не рыдала в своей жизни. С фотографии на ее столе ей счастливо улыбались мужчина, женщина и две девочки.
Москва
Судмедэксперт Ледорубов с ассистентом Борисовым спустились в холодный подвальный морг Центральной клинической больницы. В небольшом сумрачном зале на железной кровати без матраса, прямо на пружинах на спине лежал труп.
– Отлично! – воскликнул Ледорубов, потирая руки и согревая их дыханием. – Уже привезли. Готовьте к вскрытию. Я буду в анатомичке через сорок минут – нужно еще бумаги за вчера заполнить.
– Хорошо, – ответил Борисов. – Иду за санитарами. Там и каталку возьму.
Патологоанатомы ушли готовиться. В комнате кроме нескольких пустых кроватей, двух столов и одного трупа больше ничего не было. Тело только привезли. На нем еще была одежда. Кроме ботинок и носков. На большом пальце правой ноги на бумажной веревочке висела пластиковая табличка. На ней вечным маркером красного цвета было написано: «Сергей Прохоров, 44».
Тяжелая дверь осталась неплотно прикрытой. Больничная крыса царапала цинковую обивку, пытаясь пробраться сквозь узенькую щель между дверью и косяком, и нетерпеливо попискивала.
В сырой и холодной тишине раздался глубокий вздох. Потом глухой стон. Палец с табличкой шелохнулся. Крыса вздрогнула и рванула прочь по длинному темному коридору… КОНЕЦ МОСКВА – ЛОС-АНДЖЕЛЕС – КИЕВ – НЬЮ-ЙОРК
2017 год
Примечания
К главе первой:
К главе второй:
К главе третьей:
К главе четвертой:
К главе пятой: