Рейс через Атлантику (СИ)

- Зеркало разбилось во время шторма, - пояснила Милен, - а после того случая с мистером Брукманом я уже не могла спокойно спать на этом месте. Вот, пришлось немного сменить обстановку. Так даже лучше. Просторнее.

- Легко отделались. Было страшно?

- Немного, - Милен едва заметно улыбнулась, - если честно, я такая трусиха! Всем говорю, мол, ерунда. А на самом деле - всю ночь глаз сомкнуть не могла. Думала, что мы непременно утонем... Зато утром, когда погода наладилась, я, наверное, первый раз за свою жизнь поблагодарила Бога.

- Трусиха? Ну-ну, - недоверчиво протянул Джеймс. - Ты отправилась в плавание на край света! Я едва ли знаю хотя бы одну молодую леди, кто согласился бы на такое!

Милен покрутила локон на пальце.

- Это всё моя вспыльчивость. Иной раз я сама не знаю, чего хочу, но только не сейчас... Там, в Америке меня ждёт новая жизнь, и я иду к ней в полном одиночестве. Я не так уверена в себе, как кажется, - она усмехнулась, - впечатление обманчиво! Мне нужен кто-то, кто был бы рядом, кто-то сильный, смелый и... и красивый. Как ты.

Ожидал ли он чего-то подобного? Скорее нет, чем да - самому себе врать не имело смысла: Джеймс был сбит с толку, он снова лихорадочно пытался найти подходящие слова.

- Извини, Милен. Я... я не думаю, что подхожу на эту роль. Мы... мы разные. Видишь ли, я всего лишь портовый грузчик, и главное - у меня есть семья. И я люблю их, ради них я отправился в это путешествие. Так что... извини.

Пора было заканчивать разговор. Джим испытывал ужасную неловкость, ему хотелось поскорее убраться из каюты, где всё вдруг стало ему противным: и сладковатый запах, и ухоженность, и эти сатиновые занавеси... И Милен. К тому же, каждую секунду Джим невольно ждал: вот-вот снова раздастся тот самый предсмертный крик, исполненный страха и отчаяния. И становилось ещё противней.

Джеймс простился наспех, ещё раз извинился. Уже через минуту он сбегал по лестнице на нижнюю палубу. Было пусто в голове, а на душе скребли кошки: правильно ли он поступает? Может быть, зря он торопится, и надо всё обдумать? Джим остановился. На полу перед дверью в каюту лежал Грегори, от него разило спиртным - судя по всему, Грег был мертвецки пьян. Джеймс потормошил его за плечо.

- Ты что тут разлёгся? Давай-ка я тебе помогу!

Грегори очнулся, глянул на Джима осоловевшими глазами.

- Я же говорил, якорь...мне...

Слова давались бедолаге с трудом. Джим помог Боцману подняться, отпер его каюту.

- Заходи, да осторожнее!

- Я говорил! - мямлил Грег, выдыхая перегаром. - Это Он играет с нами! Забавляется...

- Кто Он?! О чём ты?!

- Дейви Джонс! Это всё его происки! В задницу мне якорь! Ха! - Грег шумно опустился на кровать, упёрся руками в колени и продолжил свои пьяные бормотания: - Я подслушал...один моряк говорил, что мы сбились с курса. Мы в ловушке, приятель! Ха! Жратвы нет - раз, до берега далеко - два...

- Заткнись ты! - прервал его Джим и заставил улечься. - Проспись лучше!

Силы покинули Грега, он поворочался в кровати, пробубнил под нос какие-то ругательства. Джеймс был уже у выхода, когда Боцман вдруг отчётливо произнёс: "Ха! Труп Брукмана исчез... Три!" И тут же раздался громоподобный храп.

Глава 7

Джеймс спал плохо. Он ворочался с боку на бок, всё никак не мог устроиться удобнее. Сон то захватывал его, то вдруг отступал, как прибрежные воды во время отлива. И Джеймс никак не мог уловить призрачный переход от сна к бодрствованию и обратно. Его всё время окружала непроглядная тьма. Тьма давила, сжимала в своих объятиях, тьма жила какой-то своей особенной жизнью. В её липкой материи трепыхались звуки, будто мухи, запутавшиеся в паутине. Тут и там - трещало и щёлкало; звуки появлялись и поспешно исчезали. И трудно было угадать их источник. Лишь где-то в глубине, там, где тьма сгущалась настолько, что, казалось, её можно потрогать, слышался едва уловимый шорох. Что-то жило там, оно наблюдало и выжидало, приближаясь медленно и неотвратимо. Чтобы как хищный паук наброситься на свою жертву.

Джим проснулся. Голова раскалывалась, боль стучала в висках вместе с пульсом. Джим привёл себя в порядок: умылся, гладко выбрился. На секунду задержался у зеркала, рассматривая своё отражение. Лицо осунулось, под глазами наметились синяки. Будто он не отдыхал всё последнее время, а выгружал тяжёлые бочки из огромного грузового трюма. Скорее бы на берег! Как же он чертовски устал от всего: и от постоянной качки, и от непогоды, и от всего, что творилось вокруг. Джим одёрнулся и направился на палубу. У самого выхода он едва не налетел на Боцмана. Выглядел тот ужасно: заплывшие воспалённые глаза, блуждающий взгляд, лицо, пепельно-серого цвета. Руки его дрожали. Грегори посмотрел сквозь Джеймса. Пробубнил что-то неразборчиво под нос и побрёл вдоль борта, слегка раскачиваясь и прихрамывая.

Джим догнал его.

- Ты в порядке, Грег? Что с тобой?

Боцман опустил голову и вдруг хрипло запел.

Коль в гости ты ко мне пришёл,

Садись со мной скорей за стол.

Но яства прежде чем вкусить,

Лишь об одном хочу спросить.

Реши, иначе быть беде:

Ты у плиты иль на плите.