Рейс налево

– Жили? Очень хорошо жили. – Серафима Павловна сняла фартук и подсела к сыну.

– Разве нам с тобой кто-то еще нужен?! – продолжал допытываться сын.

Серафима Павловна призадумалась о том, кто и, главное, когда успел ему рассказать о беспрецедентной выходке Митрофана Ильича перед ее балконом. Тот встал на одно колено, заорал на всю ивановскую, то есть клинскую, что любит Серафиму Павловну, и попросил ее сочетаться законным браком. Жуткая сцена, и ее видели дети! Хорошо, что хоть ее сын был где-то в отъезде.

– Нам с тобой никто не нужен! – решительно заявила она, отметая прочь все намеки на свою личную жизнь. Но думая о Тамаре Сергеевне и ее дочери.

– Вот и отлично, – делано обрадовался Максим и потер ладонями. – Что у нас на завтрак?!

– Блинчики с творогом, – довольно озвучила меню Серафима Павловна и улыбнулась. Ее мальчик останется с ней. Он сам дошел до той мысли, что ему никто не нужен, кроме единственной матери! Жаль, конечно, Митрофана Ильича, но он сам виноват. К чему было орать? Мог бы сказать тихо, по-человечески. У него, видите ли, был порыв. Если хочет с ней сочетаться, то пусть избавится от порывов. Она дама основательная и романтических соплей не приемлет. Разве ж только иногда, и в самых исключительных случаях. Впрочем, о Митрофане Ильиче вскоре придется забыть. Если тот не захочет остаться другом.

– Я люблю твои блинчики с творогом, – признался Кудрин, – и вообще, мама, лучше тебя никто не готовит. А путь к сердцу лежит, как известно… – он задумался. – Разве только жареная картошка…

– Я нажарю, – с готовностью собралась исполнять прихоть сына Серафима Павловна.

– Не надо, – буркнул тот, – я ненавижу жареную картошку! Она меня чуть в тюрьму не усадила! Зараза! Вертихвостка! Эта самая…

Пока он подыскивал слова, по лицу матери пробежала тень. С такой ненавистью можно говорить только о дорогом человеке, не оправдавшем надежды. Значит, все-таки не все кончено. Между Максимушкой и этой профурсеткой, которой из двух или трех, а может быть, здесь Серафима Павловна схватилась за сердце, их было гораздо больше?!

– Щемит? – озабоченно поинтересовался сын. – Нужно вызвать неотложку! С сердцем не шутят.

– Потом, – согласилась Серафима Павловна, – вызовем потом. Отпустило.

Как только мама ушла к себе домой, Кудрин, пообещавший ей хорошенько отдохнуть, кинулся к телефону. Последняя надежда на то, что он сможет дозвониться Верочке и поговорить с ней, возродилась вновь. Вчера ее телефон был отключен. Конечно, в этом виноваты расстояния, настолько огромные, что при мысли о них захватывает дух. Разделяющие их километры!

– Верочка! – закричал он, услышав ее ответ. – Это я, Верочка!

– Ты до меня дозвонился? – В ее голосе, кроме удивления, ничего больше не слышалось. – Это же жутко дорого!

– Я готов потратить на тебя все! – завил Кудрин. – Возвращайся, и мы проведем Рождество вместе!

– Почему ты не прилетел?! Почему ты не прилетел следующим рейсом?! – кричала Верочка.

– Потому что, – принялся оправдываться тот, – потому что… – И никак не мог придумать, почему он, собственно, не сделал вполне логичный для такого случая поступок. Да, он не полетел следом за Верочкой потому, что не чувствовал в этом необходимости. Признался сам себе?! Тогда какой смысл разговаривать с Верочкой, ни в чем не повинной, обманутой в который раз, девушкой?! – Я не смог, – выдавил он из себя и отключился. Телефон тут же выдал сообщение, что требуется пополнение баланса.

Кудрин подошел к окну и закурил. Как последний идиот он повел себя в разговоре с девушкой, на которой собирался жениться! Не смог… Глупости! Нужно было кричать ей о том, что он ее любит. Но любит ли он? Любит ли, раз смирился с обстоятельствами?! Да он смирился только потому, что рядом егозила эта несносная Олимпиада! Она помешала ему сосредоточиться и принять правильное решение. Правильно, Женька! Правильно, Лукашин! От этих баб одни только неприятности!

С какой стати Верочка потащила его к черту на кулички?! Что, они не могли отметить Рождество в более удобном месте?! Египет, Египет, а в свадебное путешествие она бы захотела отправиться на Марс?! Кудрин поморщился, это было не в его правилах – оправдывать свои гнусные поступки за счет других. Вновь в этом виновата Олимпиада!

– Доброе утро. – Она позвонила совершенно не вовремя. – Максим? Я сразу поняла, что это ты. Вот звоню, хочу извиниться за то, что вчера получилось. В принципе, по большому счету, все вышло очень спонтанно. Закрутилось в клубок и пошло, поехало…

– Куда? – Кудрин не ожидал ее звонка. Услышав ее голос, он обессиленно опустился на диван.

– К этому известному скрипачу со скрипкой Страдивари. Мы-то сначала и не знали, какой он на самом деле. Впрочем, Вика Наумова, которой нужно было брать у него интервью, знала. Я не знала.

– Ближе к делу, – прохрипел Кудрин, который уже начал волноваться, слыша ее сумбурную речь.

– Да, это все не так важно. Я извиняюсь за то, что по моей, заметь, пожалуйста, случайной оплошности ты опоздал на самолет…