Рейс по ту сторону смерти (СИ)

   И как, ни странно, сумел догнать! Уж в нашей-то прогрессивной компании его таланты засверкали... гм, со временем. А тогда Стужа просто перевёл разговор в конкретную плоскость - что он думает о парусном вооружении "Бродяги"? Жером ответил, что при детях думать вот об этом ему морское воспитание не позволяет... Поговорили, посмеялись, так весело у них и пошли серьёзные дела. Такое создавалось впечатление, что они не решения ищут, а в ехидных издёвках друг над другом совершенствуются. Причём понятных только им, что их совершенно не беспокоило - ведь решения они таки находили и воплощали также, почти шутя, - с русской лихостью, английской иронией и французским блеском, переходящих в наглый выпендрёж. Сначала они облазили все суда отряда с инспекцией, смотрели, что можно сделать сразу и наименьшими усилиями.

   Последним в их списке, конечно, значился наш штрафной "Д'Артаньян", и не потому, что наш и штрафной, а, наоборот, из-за его французского происхождения. Жером им командовал до первой нашей радостной встречи, и к моменту второй, тоже негрустной, штрафники несильно сумели его изуродовать. В смысле, Жерома не изуродовали за его слова о нашем корабле. Вернее, о нашей - мы уже обангличанились. Ведь наш корабль действительно она - лапочка, наша надежда и мечта, пот и слёзы, истеричный ор и посвист боцманских дудок, зубовный скрежет под линьками и кровавые мозоли от такелажа. - Аврал, на реи, подонки!

   Просто мальчата грустят о мамах и корабль свой зовут мамой. И трепетно относятся к ней - не ленятся, об линьки шкуру сдирают. Уже без моряков - сами стали моряками. Медитация такая - говорю Плюшу, - десять...

Ложусь на палубу, задрав рубаху на спине, и думаю о хорошем... ду-ма-ю о хо-ро-шем... по-то-му что за-слу-у-у-ужил...

   Но Стужа даже нас удивил и озадачил. Он своё ментовское выражение лица как-то умудрился протащить с того свету - никогда не понять, серьёзно он, или прикалывается. А тут вдруг просто и ясно, без полунамёка на хохму спросил, сколько нашим мальчишкам нужно времени жизни? Вот сколько бы нам хотелось своим пацанам времени хоть для чего? До приватьера или капера? До первого шторма? До последнего сухаря и глотка воды? Всё, больше поводов задавать нам общие вопросы мы не давали. Жером стал первым помощником капитана, или просто капитаном - французские моряки не забыли своего шкипера. С его воцарением работы значительно прибавилось, он лично приводил свой корабль в порядок. Вот как дорвался бродяга до неограниченной пиратской власти, видать, что всю жизнь об этом мечтал. Матросы на него неприязненно поглядывали, да и пацаны были от него не в восторге.

   ***

   И совершенно напрасно, умница очень помог нам встретить первую настоящую беду. Душевнейший дядька, даже в Бога верит. Сам в этом убедился, когда услышал, как он, перекрикивая грохот бури, орал на распев что-то по-латыни. Эскадра влезла в шторм. Намудрили командиры с курсом, типа решили убраться с торной дороги. А где нет никого, там и жизни нет никому - потрепало нас! Ну, это я выживший так запросто говорю "потрепало", а когда трепало и выжить не надеялся. Знаете, что такое штормовой парус? Лично твоя роба на тебе и на мачте, пока ты пытаешься что-то сделать с этой тряпкой по команде шкипера. А когда слез радостно узнаёшь, что сделал всё не так, и мне снова нужно туда. И весело лезешь обратно, ведь на палубе слегка мокро - мачты ложатся на воду и волны смывают нас с палубы. Я зубами вцепился в ворот Плюша - не отдам! А Джим держал Захара за ноги.

   "Чтобы стоять, я должен держаться..." просто должен, просто держаться и держать своих... даже зубами - я понял, почему наши деды сточили передние зубы. Эта сказка длилась и длилась, и не кончалась, дядя Грегори отволок меня в каюту. Я, слегка отлежавшись, из неё выполз и даже доложился, что прибыл в распоряжение. Он спокойно указал мне на рею, надо поправить, пока не сорвало.

- Ай-ай, сэр, - проорал на бегу. Хватаю измученного Жеку за шкварник - бедное дитя!

- Где Джим? - перекрикиваю ветер.

- На бизани с казачатами! - орёт воодушевлённый Жека.

А мы на фок ползём - надо реи укрепить, в хорошую ж погоду ума не хватило!

   Как это закончилось, я не запомнил, чьи-то тёплые большие руки меня забрали, даже баюкали! И меня не стало - мне стало так хорошо в этих больших ладошах! Кто это был я так и не узнал, взрослые... наши пленные... наши игрушки боролись со штормом с нами, ради нас. И мы все были в их ласковых руках - нам бы самим не вывезти ту бурю.

   "Вместо тепла глыба стекла.

День догорает в ночь.

Из календаря вырвали день..."

Вырвали кусок жизни прям из тела - с ошмётками и кровью! Но тебе уже не больно. Мы с Захаром как с дуба рухнули. И мы не хотим лезть к людям - просто отстаньте! Нам страшно и плохо! Нам никого не надо!!!