Рейс по ту сторону смерти (СИ)

   Против взрослого человека, конечно, по команде хозяина-подростка. Это обстоятельство заметно дисциплинирует абордажную команду, морпехи и бандиты птицами взлетают на рангоут и на авралах не копаются. Но и это быстро стало лишь общим фоном, мужики друг другу в общей работе часто хуже собак - за филонов отдуваться приходится всем. И главным в псах оказался именно фон, само их присутствие. Я отчётливо ощущаю Захаркино какое-то домашнее спокойствие, для него почему-то дом там, где живёт его собака. Все его собаки. Можно, конечно, спошлить, что иному и конура дом, а для бездомных наших пацанов псы сделали домом корабли. И Заки сам у себя ворует минуты сна, ловит последние лучи заходящего солнца - рисует на выскобленной дощечке мордочку Чипа, самого симпатичного мастиффа, на его взгляд.

   ***

   Рисовать учит мальчишек Своятушка. Пиратский наш Чин Гачгук так и прижился в штрафкоманде. Он сам по себе - целая детская библиотека. В первую очередь и само собой про индейцев. Вообще, про них он ничего пацанам не рассказывал, в ту эпоху индейцев ещё не истребили почти поголовно, и жалеть их было пока не за что. Он просто вёл себя, как индеец. Ну, не настоящий, конечно, он их ни в какой жизни не видел, а как книжный Сат-ок. Правда, потом выяснилось уже на островах, что...

   Впрочем, дойдёт и до островов. Наладив работу спортивной секции, лишь за помощниками приглядывал, он таки добрался до наших специальных тренировок. Смертники со смайликами на рукавах обзавелись ножами, вот он сперва показал, как метнуть нож, чтоб в переборку воткнулся. Мы пацанам и до него кое-что показывали, но других же дел полно, и куда нам до такого специалиста! Под его чутким руководством швыряли мальчишки в результате всё, хотя бы теоретически острое, куда оно вообще могло воткнуться. Стоя, лёжа, сидя, с разворотом за спину и вбок, в падении, в прыжке... Повальная эпидемия - одного ножа парням стало не хватать. Нам даже пришлось просить лично Командора, чтоб он посодействовал вооружению ребят "рыбками" и "звёздочками".

   На качающейся палубе попасть в цель и так было непросто, но Своята на деревянный каток положил дощечку. На переборке кормовой настройки нарисовал мишень и за четыре склянки игры в дротики, балансируя на катке, обобрал половину штрафной команды, пока вторая половина была сильно занята пиратскими штрафными пятнашками. Её он обобрал за следующие четыре склянки. Ребятки наши не бедствовали - мы своим богатеньким буратинам выдавали на карман регулярно и достаточно, но строго по заслугам, мотивируя это временным военным и походным положением - да просто чтоб все монеты сразу не просрали охламоны. А не сразу и с пользой даже приветствовалось.

   Оставшись временно без монет, мальчишки, по-взрослому сурово сопя носиками, искали утешения в прекрасном всё у того же душки Своятушки. Ведь важным оказалось не только что и как воткнуть, но и куда. Разностороннее наше дарование изобразило однажды на той же переборке его величество без порток раком, афедроном к зрителю, и, чтоб без разночтений, на жопе корону нарисовал. Новая мишень пользовалась бешеной популярностью, но недолго, и стоила в оконцовке Свояте десяти линьков от сэра Грегори и долгого соскабливания "этого безобразия". Своята сделал выводы, внёс поправки - новая версия того же изображения была воспроизведена им на куске парусины, аккуратно пришпилена ко всё той же переборке и провисела, пока не превратилась в хлам. В ребятишках наших полыхнула страсть к изобразительному искусству.

   Резко вздорожала парусина и любые дощечки. Своята на своих факультативах срывал аншлаги. Он не просто умел рисовать, ведь нет такой профессии спортсмен, он по специальности при жизни был художником, или оформителем, а может иллюстратором? Где-то официально учился и даже немного преподавал. Короче, рисовал всё, что видел, а повидал он немало. И главное - рисовал на чём угодно самыми невероятными способами! Вот в каком ещё кошмаре можно увидеть пиратов, вышивающих крестиком? Или выжигающих лупой на рукоятях ножей и нун-чак?

   Ну и, конечно же, добрались до собственных пиратских шкурок. Нужно отдать Свояте должное - он всячески этому противился и без приказа Командора никогда бы в сём позорище не участвовал. Да и мы, признаться, относились к этому неоднозначно. Выгода татуировок была очевидной, если с умом и красиво - перед пацанами замаячили нужные образы в благоприятном контексте. Но самим просто не хотелось! Захар, конечно, душу вынул нытьём, так ему стало нужно как у моряков, я ему сдуру и пообещал наколку, если рисовать научится не хуже Свояты. Понятно, что с моим дурацким везением, мне попался одарённый поганец! Своятушка, когда похвалил его успехи, под тяжестью моего взгляда чуть палубу не проломил! Мы же на самом деле пацанам вообще никогда не врали! Ну, я братца поздравил с простым выбором - он делает Захару самую клёвую наколку, или я его убью. Своятушка легко согласился - убивай, говорит. Ладно, думаю, чем же его купить дороже жизни? Блин, да он ведь так на ту выскобленную переборку поглядывает, что...