Рейс в Обитель Покинутых

Марго-Рита смутилась и промолчала. В её голове всплыли брошенные в гневе слова: «Я никуда не полечу, пока она не покинет мой корабль!» Ей стало стыдно, но она, решив, что сделанного не воротишь, переключилась на более насущные вопросы:

— Оз, теперь, когда неваски нет, я от лица своей команды хотела бы завершить, наконец, своё задание и поговорить с тобой о награде. У меня есть просьба, которую, я надеюсь, ты исполнишь.

— Прошу тебя — обожди маленько. — Оз посмотрел на Марго-Риту с пониманием. — Ведаю, что в твоём сердце горит желание покинуть Обитель. И не в силах я забыть о твоей беде, — он мягко добавил: — «Удача искателя» была прекрасным кораблём. Прими мои искренние соболезнования. — В ответ Марго-Рита слегка наклонила голову, губы её задрожали, но она быстро справилась с собой. — Несомненно, я исполню твоё желание, но спроси себя: неужто ты хочешь лишь передать мне груз? Неужто не хочешь узреть своими очами то, к чему вы все стремились долгим и опасным путём?

Конечно же, Марго-Рита хотела, но решать должна была вся команда. Контрабандисты стояли плотной группкой, с рюкзаками на плечах, и настороженно прислушивались к разговору. От лагеря на полу не осталось и следа. Увидев, что капитан смотрит на него, Фё-Дор протянул ей взятый со стула пару минут назад куб и закивал так, что, казалось, его голова вот-вот оторвётся, — он очень хотел узнать, что же скрывал загадочный груз. М-Арк же, наоборот, скрестил руки, показывая, что не хочет ничего знать. А И-Ван между ними чуть улыбнулся и неопределённо пожал плечами, мол, решай сама, ты же капитан. Марго-Рита вздохнула, сжимая куб в ладони так, что острые грани впились в кожу, и повернулась к Озу. Он стоял и с улыбкой наблюдал за ней.

— Ты ведь всё равно расскажешь и покажешь, правда? Даже если я откажусь.

Оз раскатисто захохотал:

— Тебе не откажешь в проницательности, капитан Марго-Рита. Вы здесь оказались сегодня, точно в сей день и час, не просто так. Сие было предсказано в миг, когда я сотворил великое волшебство. Поэтому я зову вас всех, — сказал Оз, посмотрев в глаза каждому, — встать в круг и, самое главное, отринуть все страхи.

Контрабандисты, дождавшись кивка Марго-Риты, выполнили его просьбу, встав от неё по обе стороны.

— Влад, не оставайся в стороне, ты — тот, кто стал первой ласточкой, катализатором грядущих изменений.

Услышав это, Влад впервые осознал, что именно Оз привёл его в этот мир. И именно Оз был виновником всего того, что произошло с ним за показавшиеся вечностью три дня. Но возмущаться ему не хотелось. Влад всеми фибрами души чувствовал, что конец его приключения близок, поэтому немедля встал в круг слева от Оза, справа уже стояла Сни-Жанна.

— Почему именно я? Неужто не нашлось более достойных? — тихо спросил Влад.

— Никто не вправе умалять твои достоинства, Влад, и самому тебе это негоже. Волшебство избрало именно тебя, и ты справился. — Оз положил левую руку ему на плечо и крепко сжал. — Твоё появление запустило цепную реакцию, приведшую всех нас сюда, в Обитель Покинутых. Предай забвению страх и неуверенность, посмотрев на дела рук своих. И ты, прими моё обещание, что крепче льда, вернёшься домой целым и невредимым. — Он отпустил его плечо, переложил посох в левую руку и вытянул вперёд правую ладонью вверх. — Я готов, капитан Марго-Рита.

— Я, Марго-Рита, капитан «Удачи искателя», передаю тебе, Оз, называемый стариком, груз от мэра общины Снежбург Кла-Уса, — повторила она формулу передачи и, медленно разжав пальцы, поставила на его ладонь куб.

— Я принимаю груз и считаю работу выполненной, — сказал Оз и опустил руку. — Узрите волшебство.

Куб застыл в воздухе, даже не думая падать. Оз коснулся чёрной матовой грани навершием посоха. Куб мелко задрожал и медленно закружился вокруг своей оси.

В момент прикосновения звезда Лираны вспыхнула ровным золотистым светом. Вслед за ней над их головами золотом окрасилась прозрачная поверхность купола, по ней пошли разноцветные волны, похожие на до невозможности яркое северное сияние. Они искрили и переливались, смешивались, создавая невозможные оттенки, рисовали причудливые картины, завивались тонкими спиралями и ветвистыми молниями, застывали на секунды узорами инея и совершенными снежинками, увеличенными в сотни тысяч раз. Куб раскрутился так, что превратился в расплывчатый сгусток тьмы. Калейдоскоп переливался всё ярче, и, когда яркость достигла апогея, цвета замерли, застыли, как будто и не было только что безумного красочного танца. В тот же миг куб прекратил вращаться и замер в воздухе. На его гранях от матовой черноты не осталось и следа, теперь его окраска точь-в-точь повторяла ту, что сверкала сейчас на поверхности купола.