Рейс в одну сторону (СИ)

  Она еще повалялась в кровати, глядя иногда на часы, лежавшие на тумбочке, и когда до выхода оставалось два часа, тяжко встала, вдев ноги в тапочки, и пошла приводить себя в порядок.

  Когда всё было сделано, до выхода остался час с небольшим. Она успевала сходить в столовку, правда, завтракать совсем не хотелось: убитое настроение, так и оставалось, по-прежнему, убитым, и чтобы его поднять, должно было произойти чудо, в существование которого Кондрашкина перестала верить, как только окончила университет.

  - Привет, Ритуль, - сказала Елена Петровна Коржикова, та самая, которая состояла в "полупреступной" любовной связи со слесарем Сергеем.

  - А-а, привет, Лен, - отозвалась Маргарита. - Как настроение?

  Елена как-то настороженно на нее посмотрела и слегка кивнула в сторону туалета. Кондрашкина, несмотря на то, что пять минут назад вышла оттуда, последовала за Коржиковой.

  - Что я тебе скажу! - начала Елена, пугливо осматриваясь по сторонам. - Мой-то, оказывается, человека убил!

  - Да, ладно, быть того не может! - ответила Кондрашкина. - Не мог он: такой хороший спокойный парень, не алкаш какой-нибудь, не нарик, не псих, поверь мне, как медику.

  Елена махнула рукой:

  - А вдруг у него там, в башке, чего-нибудь переклинило, тогда как?

  Маргарита посмотрела на нее с сожалением и, одновременно с непониманием: как можно сомневаться в человеке, которого любишь? Она так и спросила Коржикову:

  - Ну, во-первых, людей так просто не клинит. А, во-вторых, Лен, ты его любишь?

  Та, опустив голову, теребила жалкий хвостик огромного узла от резинки на старых тренировочных штанах.

  - Даже теперь и не знаю, - выдохнула она. - Вчера, кажется, любила, а вот, прям сейчас - не могу понять. Как можно любить убийцу, Рит? Вот ты бы смогла?

  Маргарита пожала плечами.

  - А черт его знает, наверное, нет. Но, с другой стороны, никто ведь точно не знает, кто убил: доказательств никаких нет. Слухи, на то они и слухи, чтобы вносить разброд и шатания в людские массы. Они, слухи эти, как мусор, от которого и хочется избавиться, и трудно, потому что к нему уже стали привыкать...

  - Дурацкое какое-то сравнение, не находишь? - спросила Елена, глядя на нее круглыми, как у рыбы, глазами.

  - Ну, да, сравнение дурацкое, согласна. Но зато и ситуация сложилась не совсем нормальная: у нас, как в паршивой деревне, сразу стали показывать пальцем на того, кто, может быть вообще не причастен к тому убийству. Ты знаешь, Лен, мне не нравится то, что администрация никак это не пресекает. Вышел бы, скажем, к народу человек, и сказал бы, что, так, мол, и так, прекратите балаган, товарищи. Расследование идет полным ходом, виновных ищут, а те люди, на которых вы клевещите, совсем ни при чем... Ну, или что-нибудь в этом духе. Так нет же, - ударила Маргарита по раковине тем же местом, которым она два дня назад стукнула по ванной, энергично беседуя с Рыльским. Она завыла и поднесла к губам ушибленную руку.

  - Больно, Рит? - сочувственным голосом спросила Коржикова. - Ты под холодную воду сунь и пять минут подержи - сразу пройдет.

  Кондрашкина включила воду и сунула ладонь под сильную струю: брызги полетели ей на одежду и в лицо, но она не обращала внимания, сосредоточившись лишь на прозрачных переплетениях ледяной струи. "Вот же природа сделала такую незаметную красоту!" - невольно восхитилась она, разглядывая тончайшие нити, сделанные из воды, плетущиеся друг с другом, и убегавшие в решетчатый слив раковины. Она бы смотрела так бесконечно долго, но ее тронула за плечо Елена.

  - Рит, ты там не уснула, а то я подумала, что вода тебя, прям, загипнотизировала? - сказала она и шмыгнула носом.

  Кондрашкина вытащила, покрасневшую от холода, руку.

  - Так оно и есть: вода обладает такими свойствами. Ты думаешь, почему нельзя долго смотреть в воду, когда стоишь на берегу, или в лодке катаешься? Она притягивает к себе, и человек, сам того не осознавая, может легко в нее прыгнуть и утонуть.

  - Правда, что ли, Рит, или ты так прикалываешься? - недоверчиво спросила Коржикова. Ее взгляд стал пугать Маргариту: с таким взглядом, полном недоверия, граничащего с безумием, можно таких дел натворить, что и не разгребешь потом.

  - Враки всё это, деревенские, Лен, враки! Так, пора нам с тобой уже выходить до столовки! - проговорила Маргарита, как можно бодрее, чтобы не нагонять еще большую скуку и пустоту на рыбьи глаза Коржиковой. - Ты есть-то хочешь, Лен?

  - Не знаю, - равнодушно ответила та. - Вроде бы и надо перекусить, а, с другой стороны...

  - Так, всё, хватит сопли на кулак мотать - пошли одеваться, а то мужики увидят тебя в эдаких-то штанах - засмеют.

  Маргарита шагнула вперед и открыла дверь туалета. Коржикова кивнула сама себе и поплелась за Кондрашкиной.

  В столовой было людно. Кондрашкина ни разу не пожалела, что спустилась позавтракать, хотя чувствовала, что кусок ей в горло не полезет, и чтобы его проглотить, для этого нужно, опять-таки, чудо, о котором она с утра уже успела подумать.