Рейтар

В голове отчего-то возникло видение плавающего в темной банке мозга, холодного и беспомощного. Именно это ожидало бы Ирби, попади он в руки к сотрудникам госбезопасности. Их бы вместе с «оболочкой» поместили в экранированную комнату и насильно перетащили бы агента Содружества в искусственный биоимплант. Где он, лишенный глаз, рта и ушей безвольно существовал до тех пор, пока специалисты в медицинских костюмах не разобрали бы всю его память по фрагментам. После чего слили бы в утилизационный бак, вместе с ошметками желто-серого мозгового вещества.

Подобный исход казался Ирби вполне вероятным. Тем лучше – реальная опасность заставляла его действовать более эффективно.

Жаль, с «оболочкой» Белякова пришлось распрощаться, она была очень удобной, как и сам доброволец, лояльный и неглупый. Придется искать замену. Можно, конечно, озадачить подбором «оболочки» более мелких агентов, но Ирби в таких вещах предпочитал полагаться лишь на себя. Впрочем, в ближайшее время на Марс он возвращаться не планировал, так что время ждало.

Проблема в другом – он так и не узнал на кого охотились безопасники. В этот раз они подобрались критически близко, но как такое случилось? Какую струну информационной паутины он задел? Такие вещи не происходили случайно, это уже симптоматично.

По запястью пробежала еле ощутимая дрожь и Ирби опустил взгляд на свою тонкую руку, где под бледной кожей светился алым иероглиф-напоминание. Пора.

Он покинул смотровую площадку, заполненную помощниками и советниками сенаторской группы, анализирующих ход беседы и отсылающих своим шефам нужные графики, сведения и пояснения. На лифте спустился в главный коридор звездолета, широкий и светлый, цокая маленькими каблуками туфель прошел к доку малых катеров. На Ирби светился маркер сенаторского допуска, поэтому охранники – два молодых десантника с пистолетами на поясах, без особенного интереса проводили взглядами некрасивую, чопорную женщину, направившуюся к одной из пилотских капсул. Они знали, что в зоне переговоров за официальной ширмой происходит множество мелких, неафишируемых встреч, и совать в них нос себе дороже.

Ирби устроился в ложементах, запустил системы и подождал, пока капсула втянется в корпус катера, герметизируя кабину. Привычно подсоединив инбу к навигатору, раскрыл перед собой полетную карту с диаграммами показателей приборов, и легким движением руки дал команду на расстыковку. Центр тяжести тут же сместился и стал ослабевать, желудок холодным мешком поднялся к груди. Ирби выправил давление, добавил ионизаторов – собственной искусственной гравитации катера не имели, придется какое-то время потерпеть невесомость.

Громада имперского корабля огромной скалой уходила в туман за спиной, обзорные камеры транслировали непроницаемый серебристый полог вокруг. Всплыло предупреждение о соблюдении допустимой скорости, а также о запрете на активацию оружейных систем. Последнее, впрочем, было излишним, вооружения на катере не было.

В нужную точку Ирби прибыл через полчаса, отслеживая путь по приборам. Его уже ждали – небольшой каплевидный корабль висел в молочном пространстве с выключенными бортовыми огнями. Ирби сбросил скорость и затормозил, подогнав катер практически вплотную к чужому судну. Перевел ложементы в вертикальное положение, делая обзорный иллюминатор прозрачным в обе стороны.

Лицевая часть каплевидного катера дистантов растаяла, явив заполненный густым ядовито-зеленым туманом отсек. Из глубины, с короткого насеста, сполз похожий на ворох мокрых веревок шар, рассыпался на несколько десятков похожих на черных угрей существ. Их гибкие, упругие тела черными зигзагами скользнули на передний план, потянулись вверх, складываясь в единую фигуру. И вот уже перед прозрачной полусферой появилась худая человекоподобная фигура, безликая и лоснящаяся.

Черви из системы Бхут – название для дешевого фильма-ужасов. Вместе с тем – Высшие дистанты, покорившие космическое пространство намного раньше, чем люди, аджаи или альционы. Индивидуальности, способные действовать как единое целое, мгновенно складывая опыт и знания. Любопытные, неконфликтные, однако, ради выживания способные на жесткие, а порой, и жестокие решения. Именно они создавали самые лучшие космические корабли, именно они подарили Империи технологию инбы.

Ирби раскрыл перед собой голосовой переводчик, произнес на рхейском:

– Юстар Хурсаг^[6].

Многослойная фигура бхута не шевельнулась, но ответ не заставил себя ждать:

– Мы-я рад быть рядом. Ты снова в чужом облике.

– Такова необходимость. Я все еще могу звать тебя Сават?

– Мы-я уже не тот, но мы-я все еще Сават.

Это был юмор в исполнении бхутов, поэтому Ирби позволил себе легкую улыбку, зная, что переводчик на другом корабле покажет эту его реакцию.

– Мог не адаптироваться к нашему виду, – отметил рхеец. – Я воспринимаю вас и в естественном виде.

– Это не для Ирби, – ответил Сават, качнув рукой, словно веревочкой на ветру. – Мы-я так хочу. Через форму познается содержание.

– Что ж, дело твое.

Посчитав, что пора переходить к делу, Ирби спросил: