Рейтинг темного божества

— А что, милицию на ночь разве не закрывают? — поинтересовалась Анфиса, когда они уже подъезжали. — Смотри, свет в окнах горит. Это ваши допоздна так вкалывают?

Катя хотела ответить, что в оные времена и сама Анфиса возвращалась домой не раньше одиннадцати-двенадцати часов ночи. А сколько раз ради одного-единственного удачного снимка ночь напролет моталась по ночной Москве. Чтобы провести подругу в здание, пришлось звонить в дежурную часть розыска, заказывать пропуск. В кабинете Катя включила свет и выхватила у себя из стола первый попавшийся компакт-диск.

— Да ты проверь сначала, — велела ей Анфиса, — вдруг это не то?

Пришлось Кате включать родной постылый компьютер. Она вставила диск и кликнула «мышкой».

— Что за снимки? — Анфиса подошла к ней сзади.

Катя, глянув на экран монитора, поняла, что из всего многообразия фотографий с мест происшествий ей попались именно снимки с кладбища в Мамонове-Дальнем, которые она скопировала у Колосова в надежде когда-нибудь использовать в качестве иллюстрации к будущему репортажу.

— Это с места убийства некоего Неверовского. Я выезжала туда, это случилось в… — Катя осеклась — ее поразил вид Анфисы. Та подалась вперед всем своим крупным телом и буквально вперилась в экран. Губы ее задрожали, с пухлых щек сбежал привычный румянец.

— Ой, Катя, а я его знаю, — прошептала она. — А это что же у него из живота торчит — нож?! Сколько же крови… Это в лесу случилось, да? А почему кругом какие-то камни? И крест вон на заднем плане? Какое у него лицо жуткое, но все равно — это он, я его узнала. Это он, без сомнения!

— Да кто он-то?

— Да тот самый человек, что дал мне ту самую фотографию! Тот заика, что вел себя так чудно.

— Ты уверена?

— Да точно он! Я его лицо, когда он говорил про эту жатву июньскую, до смерти не забуду.

— Его звали Алексей Неверовский. — Катя почувствовала, что ей жарко, кровь стучала в висках. — Труп его был найден на кладбище на территории старинной дворянской усадьбы, ныне заповедника. А неподалеку была обнаружена его машина — темно-синий «Фольксваген».

— Темно-синий? Я же говорила вам с Сережей, он бросился тогда к машине с таким видом, словно за ним гнались. Катя, ты слышишь, я тебе говорю — это он! Кто его убил? За что? Когда это произошло?!

Катя посмотрела на Анфису:

— Кто его убил, мы пока не знаем, но получается… судя по дате, получается, что произошло это… после вашей с ним встречи — той же ночью.

Глава 17. ПО ЦЕПОЧКЕ — ДАЛЬШЕ

— Никогда, никогда себе не прощу — зачем мы уехали? Зачем оставили его, моего бедного мальчика, одного?!

Напротив Никиты Колосова в кабинете розыска сидела мать Александра Иванникова Вера Анатольевна и плакала навзрыд. Ее муж — отчим Иванникова, ждал в коридоре за дверью. Супруги ночным рейсом прилетели из Коста-Брава, где отдыхали все это время, ничего не зная о судьбе Александра.

— Как же так, что же это такое, сыночек? Почему, за что? — вопрошала сквозь слезы Вера Анатольевна.

Колосов созерцал ее средиземноморский загар, яркий брючный костюм, умопомрачительный макияж. Он и представить себе не мог, что у бритоголового такая молодая, такая красивая мать — ко всему прочему еще, оказывается, известная в прошлом театральная актриса, вышедшая вторым браком замуж за преуспевающего предпринимателя и сумевшая в сорок пять лет родить от него дочь.

— Это я, я во всем виновата!

— Вера Анатольевна, успокойтесь, вот, минералочки попейте. — Колосов терялся в этом нескончаемом потоке женских слез. Родителей Иванникова ему пришлось полностью взять на себя, потому что это было следующее доступное для исследования и анализа звено цепочки.

— Как это случилось? Умоляю, не скрывайте от меня ничего!

Колосов коротко сообщил некоторые факты, те, что можно было услышать матери.

— Боже, так они что же, сами, что ли?! — Вера Анатольевна в пароксизме горя прижала ладонь к темно-вишневым губам.

— Мы подозреваем, что им кто-то в этом помог. Поэтому, Вера Анатольевна, нам очень важно установить крут общения вашего сына. Всех его знакомых.

— Но я не знаю всех его знакомых. Я буду с вами откровенна. С тех пор, как у меня родилась Сашенька… Господи, ведь мне же говорили — нельзя называть детей одинаковыми именами, это очень плохая примета, но муж так хотел девочку, мечтал назвать ее Шурочкой в честь своей покойной матери… — Вера Анатольевна достала из своей дорогой сумочки бумажную салфетку, вытерла глаза. — У меня краска потекла, да?

— Нет-нет, хотите в зеркало глянуть? — Колосов неловко потянул на себя дверцу шкафа и только потом подумал, что предлагает матери, потерявшей сына, нечто легкомысленно-неприличное. «Но она же актриса, — осенила его спасительная мысль. — А что, актрисы — не люди, что ли?» От всего этого разнобоя он еще больше смутился. А, черт, попробовали бы сами потолковать с этими родственниками повешенных!