Рейз

Стальная дверь снова распахнулась. Обернувшись, 362 повернулся и крепче схватил свой любимый черный сай. Темная маска легла на его лицо: оно было пустое, настолько опасное, что это вызвало мурашки на моей спине. 362 шагнул в коридор, без наручников на запястьях, без охранника, который выводит из комнаты в клетку. Я онемел и уставился на дверь, потом я услышал, как трибуны взорвались возгласами. Они любили его. Те трахнутые на бошку люди любили 362.

Поджав ноги, я подошел к закопченному зеркалу в вонючей ванной комнате, где пахло дерьмом и мочой, как и везде в этой гребаной дыре. Я вытер стекло, оставляя след от окровавленных насквозь бинтов.

Когда я уставился на свое отражение, то не смог найти мальчика, которого видел всегда. Вместо этого я подумал о моих родителях, но их образы были искажены, так что я не мог представить их лица. Паника пробежала через мои кости, когда я пытался вспомнить их. Но это было бесполезно. Моя память не позволяла мне. Потом, я думал о нем, моем друге, лежащем на земле, пока жизнь утекала из раны в его сердце. Но я не мог представить его лица. Я не мог даже смутно вспомнить, как он выглядел. Вцепившись руками в голову, я крепко зажмурился, воспоминания постоянно ускользали из моего сознания.

Наркотики. Наркотики заставляли меня забыть. Они игрались с моим разумом. Я вспоминал все меньше и меньше, день ото дня.

— Нет! — закричал я. Осколки разбитого стекла осели на бетонном полу. — Я не могу их видеть! Я не могу представить их лица!

Хорошенько подумав, я попытался представить ее... мое солнышко... но она оказалась размытой. Все, что я мог вспомнить, — это безликое заплаканное лицо и бесцветные глаза, смотрящие на меня с разочарованием. Это зрелище заставило мои внутренности скрутиться в страхе... и тогда я увидел его. Тот, кто посадил меня сюда. Лжец. Он не имел лица, ничего не удалось вспомнить, кроме имени, которое теперь всплыло в моем сознании — Алик Дуров. Он был причиной, почему я был здесь, в этой дыре. Я цеплялся за это имя, когда все остальное исчезало из памяти.

Это как будто все двери захлопнулись, и войти в подъезд больше невозможно. Мой мозг начал закрывать мое прошлое, все из моего прошлого, скрывать эмоции, убирая всякое чувство вины за убийство 591.

— Блокировать все это. Выжить, — сказал я себе. Приказ 362 сразу пришел в голову, мышцы напряглись, в то время как мальчик, стоящий у зеркала безвозвратно каменел. Мальчик в зеркале превратился в 818 из ГУЛАГа: местонахождение неизвестно.