Река Джима

При этих словах он наконец поднял взгляд, и в его глазах отразились удивление, замешательство и радость. Он встал, взял Мéарану за руку и поцеловал ладонь в приветственном жесте, с которым арфистка хоть раньше и не сталкивалась, но все же нашла необычайно приятным.

— А я ждал еще дольше, чтобы прекрасная незнакомка сказала мне это.

Мéарана засмеялась, и оба направились в обеденный зал.

— Нам, — сказала она, — нужно о многом поговорить.

Теодорк Нагараян был уверен, что ему предначертано величие. Он не знал, в чем оно должно выражаться, но понимал, что в своей деревеньке его не достигнет. Поэтому вскоре после убийства первого человека он встал на стезю странствующего бойца. Частично к этому приложила руку нужда. У мертвецов были родственники. Но в основном его влекла страсть к путешествиям. В некоторых мирах его бы назвали наемником, хотя зачастую он работал без оплаты.

Слухи привели его к побережью, где он нашел «большой лагерь» с теснившимися друг к другу зданиями из дерева и кирпича. Некоторые возносились на целых три этажа и были построены странными людьми с зелеными лицами из Бескрайнего Майна. Как поведали ему поселенцы, они приплыли в огромных каноэ, накрытых попонами, привязанными к палкам. Но Теодорк решил узнать все досконально, поэтому записался к ним матросом и совершил вместе с ними несколько путешествий.

Он постигал все новое, не допуская, чтобы удивление перерастало в благоговение. Он научился сосредоточенно исследовать предмет, вместо того чтобы изумленно глазеть на него с открытым ртом. Слишком много обитателей побережья стали пьяницами и бедняками из-за благоговения перед людьми с зелеными лицами.

В Надводноземье он наблюдал невиданные чудеса и узнал, что «большой лагерь» на самом деле — жалкое подобие огромных, кипящих жизнью городов Старого Каффи, Явельпраунса и прочих великих государств. Для него и там нашлась работа, он освоил обращение с мушкетом и пушкой. Хотя первое оружие казалось ему бесчеловечным, а второе медленно перезаряжалось, он не позволил врожденному чувству чести перевесить практичность. Еще он стал уважать капитанов, которые хорошо умели распоряжаться своими людьми, и презирать тех, кто распоряжался ими плохо.

Но его все равно манили приключения, и он чувствовал, что регулярные войска великих государств не дают развернуться человеку, который не родился в фуражке с кокардой. До него дошли истории, что далеко на юго-востоке, в землях темнолюдей, лежали мифические города, где люди заковали огонь в сталь. Поэтому он отправился на их поиски.

Его странствие, узнай о нем скальды из его родных краев, гарантированно даровало бы ему бессмертие. Он пересек внутренние моря и пустыни, миновал разбитые монументы забытых империй, видел руины города, что посрамил бы даже огромную столицу Явельпраунса, если бы в нем не хозяйничали варвары. Он пережил суровую зиму в высоких, скованных льдом горах Беллофора, где обитали одичавшие каннибалы, кутавшиеся в меха белых гриззов. И наконец он пришел в величайший город мира, в котором воздух темнел от смрадной копоти и дыма, но на заводах производилось чудесное оружие и прочие товары. Кузнецы с равнин выковывали мечи на наковальнях могучими ударами крепких рук. Те, кто обитал в Старом Каффи и других великих государствах, создавали его при помощи падающих молотов и водяных колес. Но в далеких юго-восточных городах Варуккияма они подчинили сам огонь! Аи, Тенгри! И вновь благоговение едва не перебороло удивление в его сердце.

Но он хорошо вышколил себя и узнал в крутящихся «шестеренках» и «карданных валах» улучшенные версии кулачков, блоков и лебедок северо-западных земель, а в паровых машинах — ту же энергию, которая выделялась при кипячении воды. Он, как обычно, поступил на службу, начав с обыденной работы, и вскоре выяснил, что у варуккиямцев бесчестье и предательство в порядке вещей, и научил некоторых тому, что значит «честь» на равнине столь далекой, что молва о ней еще не достигла их ушей.

А затем с небес спустился корабль, что не бороздил океаны. То, что такой тяжелый объект парит, словно листок на ветру, было чудом само по себе, и Теодорк внезапно понял, что задается вопросом: «Как у него это получается?» Он не мог смотреть, как гордые варуккиямцы падают ниц перед наднебеснолюдьми. Не он ли, Теодорк сунна Нагараян Железная Рука, выстоял перед убогими чудесами Старого Каффи, зная, что ничего подобного его соплеменникам построить не под силу?

И он не согнул коленей, не стал кланяться и биться лбом оземь. То, что человек повелевал сталью или огнем, делало его опаснее, но он оставался человеком. Зависть, гордость, любовь и честь присущи всем: равнинникам и варуккиямцам, жителям великих государств и даже дикарским племенам с Ледяных гор.

И, повидавший десятки различных культур, он опознал среди странно одетых людей с небесного корабля их главаря. Тот человек знал язык варуккиямцев, ибо это был не первый его визит; и, переговорив с ним, Теодорк вновь стал матросом на невиданном прежде паруснике.