Река Имен (СИ)

Она выглядит так же, как когда у нее было обострение СЭВ. Бледная и сильно похудевшая, с выступающими костями и впалыми глазницами. Темные тени под глазами и обветренные потрескавшиеся губы.

-Сейчас, ты думаешь, что она может только улавливать мысли окружающих, – зашипел рядом зверь, – Но, на самом деле, ты знаешь, что она, практически всесильна.

Я знаю, о чем он говорит. Я все это знаю. Но это невозможно даже понять, не то, чтобы принять.

-Поэтому ее и боятся. Все боятся. Даже Себастьян и Птица. Хотя, возможно, они этого и не понимали. Даже сама Морфея это понимает и боится себя, – зверь вынул из моего кармана листок бумаги и принялся его мять и гнуть, продолжая тихо говорить, – А боятся, действительно есть чего. Если Марс – это взрыв, то Фея – это радиация. Ее сила не видна глазу, но ощутима. Это чувствуют все, и иные, и люди. Она может забраться человеку в голову и заставить его делать то, что ей нужно. Может заставить его забыть, кто он есть или заставить его думать иначе, думать, как гений или полный идиот. Может влиять на настроение окружающих. Может внушить человеку невероятный страх... Знаешь, она может сделать с разумом человека все, что ей пожелается. Человеческий разум – ее территория. И не важно, кому он принадлежит.

-Может сделать все, – повторил я услуги, – Она внушила охранникам мысль о смерти и они умерли. Она пробудила в своём враче память обо всех убитых им “пациентах” и его сознание не выдержало этого, убив его. Она внушала врачам и младшему медперсоналу, то что считала нужным, потому что не любила уколы и таблетки. Ее все боялись. Даже охранники старались не приближаться к ее комнате слишком близко. Хотя, ей никогда не было нужно видеть человека. Она их просто чувствует. За несколько десятков метров.

-Значит, ты все-таки, это знаешь, – оскалился зверь.

-Не знаю, – покачал я головой, – Помню.

Я прикрываю глаза. Не самые приятные воспоминания. Не потому что тогда она была безразлична к людям и относилась к ним, как к большим игрушкам. А потому что я был таким же. Поэтому нас и свели. Мы уравновешивали друг другу, делали более человечными. Два монстра с детскими лицами, слишком умные и сильные для этого мира. Если бы мы не сошлись – нас бы попытались убить. Не думаю, что у них бы получилось.

Тогда нас стало двое. Стали проявляться наши человеческие черты, и это было плохо. Плохо для Центра. Мы начали понимать, что все, что они делают – бесчеловечно и приправлено жестокостью. Мы понимали, что у них ничего не получится, как бы они не старались и сколько бы душ еще не загубили. А еще мы знали, что нас никто бы не послушал. Тогда мы начали обдумывать планы. Странно наверное, что двое детей обдумывали планы по разрушению огромной компании, которая существует уже не одно столетие, но мы никогда не были просто детьми.

Я открыл глаза и в ужасе отшатнулся назад. Это...

-Какого хрена..? – тихо выдохнул я, пятясь назад. Еще сильнее стискивая хвост зверя в кулак.

-Морфея не такая, как другие иные. Ее Изнанка может менять свое обличие и менять свою сущность, – тихо, словно боясь, ответил зверь, тоже пятясь.

Из зеркала на нас смотрело странное животное. У него было тело похожее на оленя, с длинными птичьими ногами, покрытыми мелкой черной чешуёй и длинным, похожим на плеть, хвостом с алой кисточкой на конце. У нее человеческий, женский, торс. Загорелая кожа отдает золотом, а задняя часть шеи, плечи, виски и острые скулы покрыты мелкими, шоколадными пятнами. Нечеловечески длинные руки заканчиваются сильно вытянутыми кистями, с пальцами в два раза превышающими длину человеческих. И на птичьих и на человеческих лапах были длинные острые когти, похожие на черные лезвия. У нее получеловеческое – полу кошачье лицо, с по-кошачьи широким носом и высокими острыми скулами. Она искажает тонкие губы в хищном оскале, сверкая острыми белыми зубами. Огромные синие глаза пересечены кошачьим, вертикальным зрачком. У нее очень густая, местами спутанная, грива малиново-винного цвета. Она растет вдоль позвоночника, до самой поясницы, накрывая животное подобно одеялу. И самое главное, это ослепительно белые, ветвистые рога.

Животное поражало и завораживало своей красотой и статностью, но вместе с тем и пугало своей силой и злостью. Я каждой клеточкой своего тело чувствовал его гнев.

-Сколько лиц у ее Изнанки? – полушёпотом спросил я.

-Столько – сколько нужно, – рыкнул зверь, таща меня влево, в сторону Клена...

-Почему ее Изнанка меняется?

-Потому что она сама меняется. Изнанка – это твое отражение. Если с тобой что-то не так, то это отразится и на Изнанке.

-Изнанка Клёна – это Волк, – сказал я, плетясь за зверем. Это не было сложным умозаключением – это просто логика и еще какое-то врожденное знание.

-Кажется, ты начинаешь понимать, что к чему, – усмехается зверь, подводя меня к высокому красивому молодому мужчине, к которому я так прикипел за эти два месяца.