Река Имен (СИ)

Поэтому, после первой мировой, началась первая волна охоты на нас. Тогда, искали всех, молодых и старых, любого, кто обладал силой. Получалось так себе, ведь никаких знаний о нас у людей не было, а записи инквизиторов, которые, в свое время, пытались отчистить землю от скверны, в лице иных, больше походили на бред сумасшедшего.

Но, все-таки, некоторым везло. Очень везло. Когда везет одной стране – это неприятности для других. А когда везет психам – для всех это катастрофа. Так было в 1939 году. Немцам крупно повезло в 1931, и к этому времени эго Гитлера уже раздулось до невероятных размеров. И все бы было очень плохо, если бы он не совершил одну, очень важную вещь. Он напал на СССР.

Дело в том, что на территории этой страны находится самый большой и старинный лес. Тайга. Тайга всегда была для иных чем-то вроде рая на землю. Огромный лес, нетронутый цивилизацией, люди боятся его и не суются в него и иные могут жить там спокойно, в гармонии с миром.

И не только это. На территории страны много лесов, очень много. И, то ли это инстинкт, то ли какое-то знание свыше, но люди их не трогали, сверх меры. Поэтому, когда мир начал погружался в хаос иные вышли из леса, чтобы защитить.

Но, мир, хоть и хрупкий, был восстановлен. А леса опустели. Много людей погибло. А иные... Их обычно забирали в концлагеря. Страшное было время. Кого-то удалось спасти, но большая часть Охотников на Настоящее, сгинуло в лабораториях и концлагерях. Это был лучший выход для них. Взрослые Охотники знают, как весть себя в плену, и если мы не можем сбежать дольше полугода, мы просто умираем. Просто один раз засыпаем и больше не просыпаемся. Так мы устроены.

После этого иные не рождались еще пятьдесят лет. Пятьдесят лет без новых Охотников. Те немногие, кто остался, держались из последних сил. Цикл жизни леса сбился. Оставшиеся теряли свою силу и старели. Все думали, что это конец... Новых иных не было, а старые умирали.

Все это я знаю по книгам. И на этом истории обрываются. Их просто некому стало писать...

Новый дневник относится к началу двадцать первого века. За сто лет Охотники пережили две войны, почти полное вырождение и воскрешение из пепла. После этого мы стали очень осторожными. Военные знали о нас. Они искали нас. И иные тоже это знали, поэтому, инстинкт вел молодых в лес.

Медленно все пришло в норму, но страх и ненависть по отношению к городам и людям стала частью нашего мира. Тем более, они чувствовали, что война все еще идет. Не такая глобальная, не по всему миру, но все равно, то там, то здесь, вспыхивали войны. Охотники знали, что рано или поздно пламя войны вновь разгорится, и они снова сгорят в этом пламени.

Официально, война шла одиннадцать лет. С 2297 – 2308 год. На деле же, это заняло почти сорок пять лет. Просто, сначала воевала две страны, потом три, и так, к началу 2296-го, воевали уже все.

В этой войне Охотники не участвовали, ограничиваясь только защитой границ Леса. С них было достаточно боли. Они не могли больше так рисковать, слишком много они потеряли раньше. Их можно обвинить, но с другой стороны: в пошлый раз, они спасли всех и чем им заплатили? Заточением в клетках, проведением над ними экспериментами, пытками, практически полным уничтожением... Разве стоит снова рисковать собой ради такого мира?

Та, маленькая я, помнит всю свою жизнь с момента, как ей исполнилось семь месяцев. Она, конечно же, не знала всего этого, но она чувствовала, в каком мире родилась и знала, что за стенами Центра воцарился ад на земле. Иногда, ей становилось страшно и больно, но ей было некому об этом рассказать, поэтому это чувство быстро сходило на “нет”. Так было, пока ей не исполнилось два.

Я вспомнила это всего неделю, а может быть и две назад. Это не похоже на получение нового знания, нет, я знала это всегда, просто, Анель, та маленькая девочка, что и не девочка вовсе, и что не я, а какая-то другая я, не умерла во мне, как я думала, а лишь заснула. И теперь она тихо шептала мне, рассказывая о себе.

Раньше, она казалась мне монстром, но сейчас, здесь, я начинаю понимать ее. Она не была чудовищем – она просто была собой. Слишком “не такая”, для этого мира.

Все стало меняться, когда в жизни Анель появился Эрик. Мальчик, так с ней похожий. Он тоже оказался в Центре, практически сразу после рождения. Он был на два года старше и лучше чувствовал не тех, кто близко, а тех, кто далеко. Он мог найти, кого угодно, будь то человек или иной. Для него не существовало расстояния, потому что искал он не через наш мир. Он называл это изнанкой, говорил, что у всего в этом мире она есть и, в отличие от этой стороны, она никогда не врет.